«Тут лучше до греха не доводить, мало ли от чего народ помер, мож зараза какая?» – решил чиновник, но руки так и чесались открыть крышку гроба, когда ящик проносили мимо его.
– Постойте! А здесь что? – не вытерпел Нисим, когда на плече Снорри появился мешок.
– Свечи, одежда переодеть. Ты что, не в курсе, что для таких случаев с собой берут?
– Слава богу, все живы и здоровы. – Самоуверенный Нисим как-то сник. Смерть проходила рядом с ним, было неуютно и немного страшно.
– На, помяни. – Ефрем протянул мытарю кувшин с узким вытянутым горлышком, а кого помянуть – так и не сказал.
– Вот так, жил человек – и нету. – Нисим щедро глотнул из глиняной бутыли, провожая взглядом уходившую набойную ладью, а затем обернулся назад, собираясь расспросить возничего. Но поздно. Сынишка смотрителя кладбища отъехал уже далеко. – С драной овцы – хоть шерсти клок, – произнёс мытарь, булькнув оставшимся вином.
Добыча была знатная, особенно свечи. Строган прятал золотые монеты в воске. Кому придёт в голову проверять свечки? Изготовить недолго и везти безопасно. Якоб ещё в скотнице обратил внимание на необычайно тяжёлые изделия и каким-то шестым чувством понял – надо брать. Следующими по ценности шли меха: чёрный соболь с голубой подпушкой – это не хухры-мухры. Он что в моём времени под тысячу евро стоит, что в тринадцатом столетии двенадцать гривен за шкурку. Остальное же не имело такой ценности, тем не менее, по стоимости было сопоставимо с небольшим замком.
Вечером в преступном мире Новгорода обсуждался лишь один вопрос. Кто обчистил закрома хлебного олигарха? Судачили много и пришли к мысли, что справилась с этим не иначе как нечистая сила. Строган побоялся вести официальное расследование. Из богатейшего боярина города он превратился в нищего. За польский хлеб платить было нечем. Торговая империя – рухнула. Попытка выяснить у местных татей судьбу похищенного имущества ни к чему не привела. Рыцарь исчез, оставив всю свою одежду вместе с мечом, словно черти похитили. Проследив, каким образом преступники проникли в усадьбу, боярин окончательно растерялся. Возле неприметного лаза обнаружились следы телеги, а в самой галерее подземного хода никаких. А ведь, если бы зажигали факелы, то спалили б паутину на потолке, да и гнилая солома на волчьей яме не тронута.
«Господи, за что? – И тут Строган призадумался. В чудеса он не верил, значит, кто-то из своих, тот, кто мог двигаться по подземелью чуть ли не на ощупь, знал про ловушку и про золото в свечах. – Неужели жена? Убью тварь!»
