Прихваченное с собой зеркало не оправдало возложенных на него надежд. Уловить грань, после которой тело трансформируется в облик обывателя и перестанет походить на Альфу, оказалось очень трудной задачей. Смотреть на зеркало и смотреть внутрь себя у меня никак не получалось. Если я контролировал размер величины второго узла внутренним зрением, то не мог четко засечь момент, когда видоизменялся мой внешний вид. Желая взбодриться, я ухватил охапку снега ладонями и энергично растер лицо. Пробежавшие по спине мурашки, заставили поежиться от ощущения холода.
«— Точно!» — сообразил я.
В состоянии Альфа, я не чувствовал дискомфорта от зимнего времени года. Стоило перейти в форму обывателя, как уши, нос, а за ними и щеки с кончиками пальцев, начинало неприятно покалывать на тридцатиградусном морозе. Найдя внешний раздражитель, на который можно было четко ориентироваться даже с закрытыми глазами, я полностью перешел на внутреннее зрение. Потратив еще десять минут на эксперименты с размерами «мяча», нашел пограничное состояние, после которого смело можно идти в город и оставаться уверенным, что любой встречный признает во мне среднестатистического обывателя.
Пробираясь во второй половине дня по улицам Кизмолова, я испытывал чувство дежавю. Окраины, как и спальные районы, один в один напоминали мной родной город. Заваленные снегом дороги, протоптанные обувью кривоватые тропинки, битые стекла первых этажей. Судя по затянутым инеем окнам, жилые дома не отапливались уже давно.
«— Как там дома сейчас?» — пришла невеселая мысль о возможной судьбе моих знакомых.
Как бы ярко и эффектно не выглядели возможности одаренных, количество Альф по сравнению с обывателями составляло хорошо если единицу на тысячу человек. Основная масса населения продолжала болеть, мерзнуть и бояться. Именно страхом перед невозможностью убить одаренного я мог объяснить себе ту покорность, с которой люди склонили голову перед новой силой. Если бы дело обстояло летом, то количество погибших в наступившее непростое время составляло бы на порядок меньшие цифры. Только за последние десять минут моего неспешного шага, я отметил три закоченевших тела, частично припорошенных снегом. О том, сколько еще трупов обнаружится весной, я постарался не думать.
Пуля отбросила мое тело в сугроб. Кто-то дождался, пока я пройду мимо подворотни и выстрелил в спину. Не до конца откачанная из второго узла прана позволила мне заживить ранение, еще до того, как двое подбежали к моему упавшему телу. Подхватив за руки и за ноги, они торопливо поволокли меня прочь с открытого места. Дождавшись, пока арка подворотни скроет нас от посторонних глаз, я легко выдернул свои конечности из чужих рук. Воспользовавшись ступором, в который впали несостоявшиеся убийцы, парой ударов лишил их сознания.
