Иногда сделать четкий выбор бывает легче, чем достойно пройти отпущенное природой и определенное обстоятельствами нашей жизни. Эта мысль тоже приходит по прочтении повести «Прощание с Матёрой».
Теперь может показаться странным, что в прозе 60-х годов преобладала, во всяком случае, занимала ведущие этические позиции повесть, особенно повесть лирическая. Роман спокойно и уверенно занимает сегодня передний план литературной жизни. Даже вчерашней лирической повести очень хочется называться романом, и следы подобных переименований не так уж редко дают о себе знать... А все дело, наверное, в том, что к избранному жанру, как и ко всему серьезному в жизни, нужно прийти обдуманно и трезво.
«И дольше века длится день» — первый роман Чингиза Айтматова. Увидеть мир через судьбу человека — вот как определяет свою задачу сам писатель, предваряя авторским вступлением историю Едигея, обычного железнодорожного рабочего из казахской степи. Действительно, такому замыслу было бы тесно в пределах повести, в границах локальной сюжетной ситуации.
Роман сразу же попал в средоточие мировоззренческих дискуссий, связанных с текущей литературой, да и сам в значительной степени их стимулировал.
Илья Рамзин в романе «Выбор» утверждал, что память дается человеку в наказание. Можно с полным правом возразить: во спасение, сославшись и на прозрения художника Васильева, и на осознание себя в мире многими другими героями современной прозы.
«Правда в памяти. У кого нет памяти, у того нет жизни». Можно ли без этой выстраданной сентенции представить старуху Дарью из распутинской повести? Вне размышлений о прошлом была бы качественно иной по духу проза Василия Белова, Федора Абрамова и Виктора Астафьева. История, прошлое постоянно присутствовали в повестях и романах Юрия Трифонова, присутствовали в тесной связи с настоящим, с повседневностью, с мироощущением современника. Как не вспомнить тут и превосходный рассказ Гранта Матевосяна «Твой род» — это медленное и трудное погружение в родословную человека ради понимания, отчего он таков, каков есть, отчего не может быть иным...
Герой айтматовского романа тоже требовательно всматривается в ушедшие годы для понимания текущей вокруг жизни и себя в ней. Но его отношения с прошлым слишком разнохарактерны, чтобы свести их к чему-то одному, даже очень важному с точки зрения сегодняшнего Едигея. Память в романе поистине многомерна. Она лежит в основе этических построений; ей принадлежит важнейшее место в сюжетных конструкциях произведения, предстающего непрерывной цепочкой ретроспекций; наконец, вне материализованной памяти — народных легенд и преданий — невозможно понять ни поэтику, ни философию романа.
