«Но заметьте себе одно! Как ни была замечательна и могущественна эта синьорина, она была все-таки очень некрасива. Несмотря на всю свою власть, она не была ни привлекательна, ни приветлива. В ее приказаниях не было ласки, и не было радости в ее наградах. У нее было тяжелое, неповоротливое тело, и такой же тяжелой и неповоротливой была и ее душа.
«Но в день обеда для бедняков она словно преобразилась. На нашем острове живет рыцарский народ. Никто из всех бедняков не дал ей почувствовать, что она оказывает ему благодеяние. Они поклонялись ей, но только как женщине.
«Они сели за ее стол, как равные ей. Они обращались с ней, как гости с хозяйкой. «Сегодня я оказываю тебе честь, приходя к тебе. А завтра ты окажешь мне эту честь». — Да, именно так, а не иначе.
«Она стояла на высокой лестнице ратуши и оглядывала столы. И, когда старому столяру, сидевшему на верхнем конце стола, наполнили стакан, он поднялся с своего места, поклонился ей и сказал:
— Пью за ваше здоровье, синьорина!
Его примеру последовали и другие: они прижимали руку к сердцу и кланялись ей. Может быть, для нее было бы хорошо, если бы она раньше в своей жизни встречала такое выражение рыцарских чувств. Зачем мужчины ее родины заставили ее забыть, что женщины созданы для поклонения?
«Здесь, казалось, все пылали к ней тихим обожанием. Так обращаются с женщинами на нашем благородном острове. Чем только они не одарили ее за кушанья и вина, какими она угощала их! Они наградили ее молодостью, живостью ума и великой честью быть обожаемой. Они говорили ей речи: «Благородная синьорина, вы, приехавшая к нам из-за моря, вы, полюбившая Сицилию»… и так далее, и так далее. И она показала, что умеет краснеть. И, когда кончили говорить, на устах английской синьорины заиграла улыбка. Она помолодела на двадцать лет. Вот чего ей не хватало в жизни!
«Тут был молодой погонщик ослов, который всегда провожает английских дам к Тre Castagni. И он всегда влюбляется в них, прежде чем с ними расстаться. И теперь его глаза вдруг открылись на великую благодетельницу. Не одно только стройное тело и нежная кожа достойны поклонения, можно поклониться также силе и энергии. Погонщик ослов вдруг уронил ножик и вилку и, опершись локтями на стол, пристально уставился на нее. Его движение заразило всех. Английской синьорине становилось жарко от всех этих горящих взоров, направленных на нее.
«Но не только бедняки поклонялись ей. Адвокат Уго Фавара подошел и шепнул ей, что она была истинным провидением для его бедной страны и для него. «Если бы я раньше встретил женщину, подобную вам»… — сказал он.
