— Проклятые маги! — вскричала она с ненавистью. — Даже мертвецам от них нет покоя!
Я тоже встал, чувствуя себя лишним. Мой наниматель только что разорвал контракт с Жасмин Корнблат. Делать мне тут было нечего.
— Очень сожалею, миссис Корнблат, — тихо произнес я. — Мы сделали все, что могли. А теперь я вынужден откланяться. Гаррис — мой босс. Он не поймет меня.
— А меня?! Кто поймет меня?! — забилась в истерике Жасмин.
Я с надеждой посмотрел на дверь, но спасительная туша негритянки так и не соизволила появиться. Так всегда: когда кто-то нужен, его нет.
— Может, попьете воды?
— На хрен воду! — Она выбила у меня наполненный стакан, и тот с глухим треском раскололся. На полу расплылась лужа. — Идите вы с ней на!..
Она не стала уточнять, но я правильно понял направление и отправился к двери. На душе было противно, будто кошки нагадили. Внезапно кто-то вцепился в мою штанину да так, что едва не повалил. Отчаяние придало Жасмин Корнблат сил.
— Сэр, — умоляюще прошептала она. — Останьтесь, пожалуйста! Мне нужен хоть кто-то…
Проклиная себя за минутную слабость, я вернулся на место.
Жасмин взяла мои руки в свои, посмотрела в глаза.
— Рик, я никого не убивала, слышите?!
Я скептически хмыкнул:
— Некропамять свидетельствует о другом. Вы забыли? Или начнете ссылаться на амнезию?
— Амнезии не было, — глядя в пол, произнесла она. — Я прекрасно помню, как шла ночью по Гнойнику, как пряталась от каждой тени, как едва не попала на ужин банде мелких уродцев-каннибалов… Помню, как добрела до коммуны, как хотела найти там хотя бы временное пристанище, но старый сутенер Харвест продал меня арабийцу. Я сражалась за свою честь, но что могла сделать маленькая слабая женщина? Арабиец не смог взять меня силой в коммуне, и тогда его слуги вкололи мне какой-то наркотик. Я потеряла сознание. Очнулась уже в доме Визиря (я потом узнала, что это его дом), увидела, что надо мной пыхтит этот уродливый козел. Он изнасиловал меня. Грубо, мерзко… — Она всхлипнула. — Это было унизительно, Рик! Не пожелаю ни одной женщине этого! Я плакала, кричала, звала на помощь, но мне всунули кляп в зубы, а руки связали. Этот негодяй делал со мной все, что подсказывала ему его извращенная фантазия. Но арабиец счел свою победу неполной, ему было надо, чтобы я, после всего, что он со мной сотворил, отдалась ему снова, но уже по своей воле.
Жасмин замолчала. Я не стал спрашивать ее, понимая, что после короткой паузы она выложит все сама. Мне порой доводилось сталкиваться с таким по службе. Даже закоренелый преступник порой хочет облегчить свою душу.
