— Проклятие! Да я мухи в своей жизни не убила! — вскипела Жасмин.
— И все же это не ответ, — предупредил я.
— Да с какой стати мне его убивать? — почти простонала женщина.
— Давайте рассуждать логически: он выкрал вас из коммуны, привез к себе домой. Вероятно, пытался изнасиловать…
— Вероятно?! — чуть не подпрыгнула на привинченной к полу табуретке Жасмин. — Этот мерзкий ублюдок хотел взять меня силой, но я дралась с ним как кошка: царапалась, кусалась… А этот арабиец хохотал, как помешанный. Его заводила моя реакция. Это был ужас, сущий кошмар. — Женщина всхлипнула. — Он заслужил свою смерть, но клянусь всем святым, что у меня есть, я не убивала! Кто-то другой покарал его.
Она расплакалась.
В комнате был графин с водой. Я взял единственный сомнительной чистоты стаканчик, наполнил его и протянул арестантке:
— Выпейте. Это вас успокоит.
Женщина взяла стакан, сделала несколько глотков и вернула мне.
— Спасибо. И вправду чуток полегчало.
Я сел на место:
— Давайте продолжим. Времени у нас не так много. Расскажите про день убийства. Что вы помните?
Она повела головой, распущенные волосы закачались у ее щек.
— Почти ничего. Они накачали меня всякой отравой, чтобы спокойно вывезти из Гнойника. Я долго валялась без сознания, что они могли со мной сделать, когда я была…
— Беспомощной, — подсказал я.
— Да, беспомощной. Они могли сотворить со мной все, что заблагорассудится. Я ничего не соображала, спала. Изредка видела что-то вроде снов. Скорее всего, это были галлюцинации, вызванные наркотиком. Боюсь, из меня плохой свидетель.
— Каким образом на вашей одежде появилась кровь и откуда взялись отпечатки пальцев на ноже?
Она всплеснула руками:
— Господи, я же сказала вам, что валялась, как убитая! Одежду могли извозить в чем хочешь, вложить в руки нож… Я ничего не соображала!
— Что вас пробудило?
Жасмин задумалась:
— Шум мотора на улице. Кто-то приехал. Я очнулась, увидела, что вся в крови, испугалась и побежала к выходу. Там меня схватил какой-то смуглый дикарь. Остальное вы знаете.
Она встала, обошла вокруг стола, находившегося между нами, встала рядом со мной на колени и ткнулась лицом в мой пиджак.
— Рик, мне страшно! Я не хочу умирать, я еще слишком молода для этого. Помогите, пожалуйста! Найдите того, кто это сделал, и спасите меня! Заклинаю вас, Рик, заклинаю!
Я погладил ее мягкие волосы, чувствуя, как пиджак и рубашка под ним влажнеют. Мне стало жаль несчастную женщину, сработал природный мужской инстинкт защитника.
