Говоря жене, матери двоих своих детей, «Я люблю тебя», он чувствовал, как сквозь жир проходит только смазанное, невнятное «яююея», и такое же «яююея» возвращается назад от жены.
Чувство не вспыхивало, не резало ножом по живому. Нож мягко входил в толстое сало и, кончиком достигая кожи, еле слышно царапал: «Я… ю… я». Сало находилось не внутри, а снаружи. Оно покрывало Тараса Григорьевича целиком, так что ресницы слипались и фигуры ближних казались розовой размазнёй.
Думая так, Винниченко смотрел на жену, спавшую на постели с выражением крайней усталости на лице. Потом он прошёл в детскую и там долго разглядывал спящих детей —двух дочек, «белокурых ангелочков», как он их называл, Серафиму и Пелагею.
Несмотря на шесть часов утра, он был уже умыт, чисто выбрит и одет в дорогой костюм с иголочки. Сегодня ему предстоял вылет в Москву на ответственное деловое мероприятие.
– Что делает меня таким? – со свойственной ему театральностью рассуждал Винниченко. – Неужели лишний миллион на счёте, отсутствие нужды, вкусная пища, тёплая квартира, здоровые дети, счастливый брак становятся непременными причинами чувственного ожирения. Может быть, нужны голод, холод и страдания для того, чтобы взломать сверкающую кору сальности, пробраться до кожи, увидеть свежую кровь?
На самом деле он чрезвычайно гордился и «лишним миллионом», и тем, что сумел обеспечить себе и своим домочадцам комфортные условия существования. Работа, деньги, семья, состоявшая из хозяйственной покладистой жены и двух прекрасных дочурок, были для него непременными атрибутами Мужчины с большой буквы.
Но вместе с тем Винниченко ценил трагизм и суровость позы мятущегося, неприкаянного одиночки и вечного странника.
Одеваясь в прихожей, он машинально похлопал себя по груди и почувствовал, как хрустит во внутреннем левом кармане пиджака упаковка презервативов. Москва в полной мере предоставляла возможности для разыгрывания роли погрязшей в распутстве, но всё-таки романтической и возвышенной души. И на этот раз Тарас Григорьевич планировал закрутить бурный роман с одноклассницей Таней, которая на сайте «Одноклассники.ру» оценивала его фотографии на пять с плюсом.
Через несколько минут такси везло Тараса Григорьевича в аэропорт. В салоне сильно пахло его туалетной водой, что очень не понравилось таксисту, и тот нагрубил, пробубнив, так что Винниченко едва услышал: «Облился – на три метра против ветра, пижон!»
В аэропорту было пустынно. Винниченко быстро прошёл унизительные процедуры досмотра и оказался в зале ожидания. Приблизившись к барной стойке, он дождался, пока парочка, от которой несло спиртным, закажет коньяк, и после спросил себе кофе «По-ирландски».
