– А вы-то сами кто будете?
– Я – директор, Гаврилов Николай Иванович, – представился Н. И.
– Этот что ли? – милиционер смерил его взглядом. – Будущий депутат?
– Этот самый, – отвечал Н. И.
– Управление по борьбе с налоговыми преступлениями, – объяснил милиционер, – майор Вершинин. Проводим выемку документов и оборудования.
– На каком, простите, основании?
– Приходите ко мне завтра в сто первый кабинет, там и поговорим, – с этими словами милиционер отвернулся и прикрикнул на своего подчинённого: – Эй, поаккуратнее там с вещдоками!
Гаврилов понял, что повлиять сейчас на процесс выемки уже не удастся – невидимый механизм запущен и отработает программу до конца.
– А ноги нельзя было вытереть? – только поинтересовался он, и в ответ получил язвительно соболезнующую реплику:
– Какие же мы все храбрые, пока на свободе!
Н. И. вышел из офиса, сел в свой автомобиль и набрал номер Винниченко. Странные гудки в трубке навели его на нехорошие подозрения.
– Ты где? – строго спросил он, когда партнёр снял трубку.
В ответ Винниченко выплеснул целый фонтан эмоций:
– Брат, ты мне не поверишь!!! Я на вершине счастья!!!
– Меня интересует, – сухо перебил его Н. И., – где ты географически.
– Я в Париже с Кристиной!!! – последовал радостный ответ, и не успел Гаврилов отреагировать, как партнёр продолжал: – Мы тут уже три дня тусим, и за эти три дня, брат, я столько всего испытал! Это просто реально какая-то сказка! Мы бродили по Елисейским полям и пили сидр, а чтобы нас не забрали в полицию, мы налили его в стаканы из-под колы; мы забирались на Эйфелеву башню пешком, и там, наверху, согревались кальвадосом из маленькой фляжки, мы катались на кораблике по Сене и бросали в неё монетки, а в Нормандии мы ели потрясающих устриц! И, доложу я тебе, устрицы там вовсе не те, брат, что у нас! Устрицы там похожи на чистую морскую слезу, и если приправить их остротою винного уксуса и сладостью лука-шалота и запить бутылкой Шабли, то выйдет совершеннейшая вкусовая гармония!
А вчера я отвёз Кристину в Диснейленд, и мы целый день провели, как малые дети, катаясь на аттракционах, покупая гамбургеры и сладкую вату! А когда вечером всё уж закончилось и мы уходили из парка под грустную музыку, у меня вдруг возникло такое щемящее чувство, как после летних каникул, или такое, как будто кончается детство, и ты на глазах взрослеешь, обращаясь в нудного взрослого мужика с кучей проблем! А Кристина! Кристина, представляешь, плакала! Она плакала и говорила, до чего же хорошо, что я исполнил её мечту! И я, брат, плакал потом вместе с ней. Мы бродили по шумным парижским улицам, натыкаясь то тут, то там на подозрительные группы арабов и негров, – и никто, никто не причинил нам вреда, будто бы ангел-хранитель укрывал нас своими белыми крыльями. И уже далеко за полночь мы оба, просветлённые от радостных слёз, ввалились в наш номер и устроили там такое, о чём я тебе не стану рассказывать! Потому что любовь, брат, заставляет меня быть стыдливым и скромным!
