Лейтенант подхватил с земли автомат, повесил его на плечо, оглянулся по сторонам:
— Так, Пройсс пойдешь со мной. Нос не задирай! Беру тебя для солидности. Курков, тьфу ты, унтер-офицер Байер остаёшься за старшего. Смотри мне, Михаэль, чтобы порядок был. Далеко не расходитесь, сейчас мы к режиссеру смотаемся и вернемся.
Режиссер сидел за столом возле киношной палатки и жадно пил воду. Увидев нас он встрепенулся и обратился к своему помощнику топтавшемуся рядом:
— Нет, ну ты посмотри! Ну просто, натуральные фашисты! Прелестно, просто прелестно!
Я смущенно шаркнул сапогом:
— Стараемся, Владимир Эдуардович.
— Я вижу. Силы еще остались? Жара не добила?
Стариков пожал плечами:
— Всё нормально. Терпим.
— Это хорошо. Эпизод "Обед" будем снимать в шестнадцать часов. Будем работать крупным планом. Вот возьми, — режиссер протянул Старикову небольшой пакет. — Я с "Мосфильма" реквизит прихватил.
— Что это?
— Пока спрячь, Николай. Это немецкие награды. Перед съёмками "Обеда" наденешь.
Стариков кивнул, открыл планшет, положил в него сверток:
— Хорошо. Что дальше?
— А сейчас, я хочу отработать эпизод, — Владимир Эдуардович заглянул в объемный журнал лежащий перед ним на столе. — "Обгон пехотной колонны бронетехникой", мы сегодня ночью с тобой, Николай его обсуждали.
Стариков поправил пилотку, одернул китель.
— Это где вы хотите пехоту в клубах пыли на дороге снять?
— Да. Автобус с уазиком мы при монтаже вырежем. Смотри, Николай, что бы твои орлы не улыбались во время съемки! Мы потом вместо "Пазика" танк пришьем, а вместо "УАЗа" — бронетранспортер. Камеры сейчас приготовим. Связь держим по рации. Вопросы?
Вопросов у нас не оказалось. Через тридцать минут взвод в полной боевой выкладке топал по пыльной грунтовке. Впереди показались кинокамеры стоявшие на штативах по разные стороны дороги. Операторы синхронно подняли вверх руки. Ага. Значит камеры уже работают. Сзади поднимая громадные клубы пыли, громко сигналя, несся автобус. Милицейский Уазик благоразумно держался на приличном расстоянии за автобусом.
— Ни фига себе он пыль поднимает! — удивленно сказал идущий сзади меня с пулеметом на плече Дегтеренко. — Вот уж точно люди говорят: мал клоп, да вонюч.
— Внимание! — заорал герр лейтенант. — Взвод, принять пять шагов вправо!
Как только мы сошли с дороги, мимо нас пронесся "Пазик". Мгновенно поднявшийся пыльный вихрь буквально ослепил меня, противно запершило в горле. Левый висок нестерпимо заболел. Как будто в него воткнули и несколько раз провернули длинный раскаленный гвоздь. Боль была настолько жуткая, что я упал на колени, прижал ладони к виску. Из левого глаза потекли слёзы. Внезапно боль полностью отступила. Не веря в такое счастье я огляделся по сторонам. Передо мной так же прижав руки к голове сидел Стариков, а рядом громко ругаясь, стоял пошатываясь Курков. Сзади матерился пулеметчик. Все остальное было скрыто в клубах пыли.
