- «А чем вы, дорогие мои друзья, встретите своих отцов и братьев, когда они отвоюются и вернутся домой?
- читал Санька слова учителя. -
Как вы живете, учитесь в школе? Довольны ли матери вашими успехами? Шумит ли наш зеленый сад над рекой, в котором до войны мы так любили работать? Колосятся ли в поле хлеба, которыми так славился колхоз имени Пушкина? Подробно напишите мне обо всем, расскажите про колхоз, про школу. Не удивляйтесь, друзья мои, когда найдете в этом письме немного семян».
- Каких семян? Где? - закричал Семушкин.
Маша достала из конверта небольшой бумажный пакетик, на котором было написано:
Цензуру прошу не задерживать.
Посевной материал.
Маша высыпала на ладонь мелкие коричневые зернышки.
Головы школьников склонились над ее ладонью.
- Это мак, да? - спросила Зина Колесова.
- Не похоже, - ответила Маша.
- «Я нашел эти семена,
- продолжал читать Санька, -
в пустом поле, около окопа. Кругом все заросло бурьяном и чертополохом, а сквозь них пробивалось несколько созревших головок клевера, и таких на редкость крупных, что я залюбовался. Богатые, должно быть, травы выращивали люди на этом поле. Я отобрал лучшие зерна, сохранил их и теперь посылаю вам. Приютите это доброе семя, вырастите его, и оно щедро отблагодарит вас за труды.
„Что можно сделать, если зерен так мало?“ - спросите вы. Но вспомните бригадира нашего колхоза Егора Платоновича Коншакова. До войны он вывел замечательный сорт пшеницы всего лишь из трех колосков. Да, да, из трех колосков, в которых было ровным счетом двести восемь зерен.
Расспросите об этом поподробнее Катерину Васильевну Коншакову и опытника Захара Митрича Векшина. Берегите, друзья мои, этот редкий сорт, выращенный Егором Платоновичем, не дайте ему потеряться. Сейчас солдатам дорог каждый колосок, каждая былинка в поле. Придут они домой, порадуются вместе с вами на золотые нивы и скажут великое спасибо за ваше усердие и заботу.
Ваш учитель Андрей Иванович».
Школьники вновь склонились над Машиной ладонью. Сколько раз видели они семена трав и злаков в поле и на току, в ящике сеялки и под барабаном молотилки, в мешках и закромах амбаров, но никогда маленькие, темные, тугие, как скрученные пружинки, зернышки не вызывали такого интереса, как сейчас.
Из школы Маша возвращалась вместе с Санькой. До деревни Стожары, где они жили, было километра три.
Озорные ручейки, точно сговорившись, поминутно преграждали им путь. То они разливались широкой лужей, то, размыв дорогу, неслись сердитым потоком и бормотали: «А вот не пропустим, не пропустим!»
