Санька молчал. Ничего не скажешь, парень находчивый, не растерялся. А он-то связался с этой худой лодкой… Но после того, что произошло на реке, как тут зайдешь в избу, что скажешь Маше?
- Кому интересно, идите, - дернул Санька плечом. - А мне домой нужно. - И он зашагал вдоль деревни.
Приятели переглянулись и поплелись за ним следом.
Маша, войдя в избу, быстро разулась, повесила пальтишко на гвоздик и залезла на печь.
Федя оглядел коричневые щелястые стены, увешанные пучками сухих душистых трав, снопиками пшеницы, ржи, овса, и спросил:
- А дедушка скоро будет?
- Он придет, придет… Ты забирайся сюда, - позвала его с печки Маша: - здесь тепло.
Федя не отказался. Полезли на печь и остальные ребята.
- Не все сразу! - осердилась Маша. - Раздавите печку, она и так старенькая.
Искоса поглядывая на Федю, девочка вспомнила, как однажды дед Захар позвал ее к себе и рассказал. что у него большая радость - нашелся Федя Черкашин, тот самый мальчик-сирота, с которым он подружился, когда был в партизанском отряде. Мальчик стал ему вместо родного внука, но из-за немцев они потеряли друг друга. А теперь Федя пишет, что лечится в госпитале, в далеком городе Ташкенте, а потом будет жить в санатории. А надо ему немедленно написать ответное письмо: он, Захар, живет бобылем, старуха его померла, и пусть внук скорее приезжает к своему дедушке. Маша написала. Потом она рассказала о партизанском внуке Зине Колесовой, и они связали ему в подарок две пары варежек. Время шло, а Федя Черкашин все не приезжал. Тогда Маша с подругой стали писать ему чаще.
Они на все лады убеждали Федю, что жить ему в каком-то там санатории совсем необязательно - пусть приезжает скорее в Стожары: воздух здесь чистый, вода в речке родниковая, в лесу полно грибов и ягод, на ферме густое молоко, и Федя у них так поправится, что не уступит в силе ни Степе Так-на-Так, ни Саньке Коншакову, ни Петьке Девяткину.
- Из санатория сейчас? - неожиданно спросила Маша.
- А ты откуда знаешь? - удивился Федя.
- Я про тебя много знаю. Ты ведь внук дедушке Захару, партизанский внук… Мы тебя ведь давно ждем…
- Так это твои письма были? Тебя Машей зовут?
- Машей! - засмеялась девочка. - А это вот Зина Колесова. Она тебе варежки связала. А это - Семушкин. Его у нас все суслики боятся. А это… - Маша называла каждого по имени, говорила, кто чем знаменит, и ребята тянулись к Феде, пожимали ему руку.
В сенях заскрипели половицы.
- Дедушка идет, - догадалась Маша и, подмигнув ребятам, обернулась к Феде: - Ты не сразу показывайся. Спрячься пока.
