«Плох, совсем плох старикашка, – расстроенно думал Конрад. – Уровень базара адекватен моему. Где ты, огнедышащий трибун, бескомпромиссный полемист, ненасытный эрудит? Где колючая проволока острот, где разрывные снаряды цитат, где отточенное лезвие логики? Мешок с дерьмом, я чай, ты за последнее время и книжек в руки не брал, окромя бородатой «Медицинской энциклопедии».
Ошибался Конрад. Последнее время профессор смаковал классическую беллетристику – школьный курс отечественной литературы.
Иногда Профессор вынужден был соглашаться, припоминая личный опыт:
– Эти хунвэйбины разгромили дом профессора Бортека и бросили в реку профессора Ханнемана.
– Хунвэйбины – это другое, – говорил Конрад. – У тех была идеология.
А однажды он поднёс к самым глазам старика газетную передовицу. Заголовок гласил:
«Ядерной войны не будет».
– За свою жизнь вы подписали много воззваний против ядерной войны, Профессор?
– Много.
– Так вот. Её не будет. Вы довольны?
– Да.
– Вы считаете, что это ваша заслуга?
– Это заслуга миллионов. Мои несколько подписей – капля в море.
– И вправду – с чего бы миллионам хотеть ядерной войны? Они жить хотят.
– А вы не хотите?
– Так – не хочу. А можно только так.
– Только? – спросил Профессор. – Я вот хочу жить, хотя моё положение не лучше вашего.
– Оно хуже, – сказал Конрад. – Поэтому вам хочется жить.
– Всё равно осталось недолго, хотите сказать.
Конрад открыл рот и тут же закрыл его. Ведь вырос всё же в интеллигентной семье. Он потоптался в комнате Профессора, затем осторожно отворил дверь, так же осторожно затворил, и Профессору были слышны его шумные и неритмичные шаги вниз по лестнице.
Если Конрад и выходил за калитку, то только ради логоцентристов. Очень скоро он просёк, что бить его они не будут – что зря мараться? Шёл он к ним без особой охоты, так как общаться с кем-либо, кроме Профессора, ему было не по нутру. Но приказ есть приказ, и надо было отрабатывать обещанный хлеб.
Больше всего Конрад общался с идеологом логоцентристов, уже знакомым нам Петером. Про него говорили, что он по семестру проучился в каждом из вузов губернского города и чуть ли не единственной целью его кратковременной учёбы был неустанный стёб над преподами и постельные истории с преподшами. Петер просвещал Конрада относительно целей и задач движения логоцентристов в целом. По его словам, они стояли за автократическое государство с царём-батюшкой во главе, с чётко очерченными сословиями и с полным отсутствием просвещения среди низших сословий, за крепкую домостроевскую семью с безусловным доминированием мужа и отца. Когда Конрад спрашивал, как увязать эти идеалы с реально практикуемой «логососами» вседозволенностью, Петер отвечал, что члены касты воинов допрежь ограничения себя узами семьи должны пройти через гуляйпольскую вольницу и самоценный беззачаточный секс, поскольку логоцентризм не противоречит жаркожильному младому естеству; при этом девушки выполняют роль боевых подруг, удалых валькирий. Лишь после участия в нескольких боевых кампаниях воин вправе обуздать себя стременем брака и порождать других воинов.
