– А у вас сегодня гость, – поделился новостью Конрад.
Анна метнула на него испепеляющий взор, и он прикусил язык.
– Сосед. Зашёл за насосом, – объяснила Анна.
Утомлённый беседой, но с чувством исполненного долга Конрад вновь разлёгся. Жарынь несусветная, время сиесты.
Мухи дохнут в трясине варенья, мир их мушиному праху, земля им пухом, семь футов под килем, так их маму.
Пулемётами стрекочут цикады, глубоко удовлетворены пулемётчики. Свежее мясо удобряет истощённую почву.
Плазматические тела людей наполнены плазматическими мозгами, а те в свою очередь, – плазматическими маразматическими идеями.
Например, был такой Иисус Навин, ради превозможения супостатов догадавшийся остановить в небе солнце. Прям как сегодня.
Не любил Конрад Священное Писание из-за Иисуса Навина. Господу Саваофу потребовался массовый убийца и военный преступник, положивший тьмы своих и чужих, чтобы возблагоденствовал избранный народец.
Незваный гость, оказывается, ещё не ушёл. Похоже, ему во что бы то ни стало надо было познакомиться со Стефаном. У того пятна на теле уже поблёкли, но на ласковый оклик комиссара полиции он не отозвался и спешно затерялся в глубине сада. Не помогло и вмешательство Анны. Поручик развёл руками и продолжил любезничать с хозяйкой. Та за истекший час явно изменила своё первоначальное отношение к представителю власти и на прощанье даже пожала ему руку. Сие настороживало.
Когда Поручик вновь переступал через Конрада, тот спросил точно старого знакомого:
– Господин Поручик, когда меня арестуют?
– За что? – равнодушно переспросил Поручик.
– «Был бы фраер, статью подберём», – напомнил Конрад.
– А смысл? – ответил Поручик. – У тебя мания величия. На лесоповале толку от тебя как от балерины. И вообще – арест надо заслужить.
И сделал пару шагов к воротам, но потом медленно развернулся и поманил Конрада пальцем. Тот с готовностью повиновался.
– А вообще у меня к тебе разговорец есть, герр Мартинсен.
– Таки есть? – струхнул Конрад.
– Угу. Ты насколько сюда вселился?
– Пока не выгонят.
– А столоваться за так будешь?
– За ударный труд… на огороде.
– Да уж, я смотрю, огород Клиров под серьёзным ударом. Ты хоть тяпку от мотыги отличаешь? Шпинат от щавеля?
– Не-а.
– Так вот. У меня к тебе есть предложение получше. Пойдёшь к нам осведомителем.
Конрада как в землю вкопало. Он будто не верил, что это не вопрос, а приказ.
– Стучать, значит?
– Сказано – осведомлять.
– Но о ком? О лежачем старце? Или о его дочери? Н-нет уж…
