Время подводить итоги.
До настоящего момента Высшие неизвестные ускользали от своих противников, от эпохи к эпохе. Некоторых задерживали, пытали и казнили, но Девятеро сохранили свое единство, передавая друг другу свои знания.
«Мир изменился – в нем больше нет места вам» – эта фраза не давала пленнику покоя. Если человек в серебристых очках был прав, зачем бороться дальше? Но, возможно, он врал – чтобы сломить оборону заложника.
Одно он знал наверняка: Мансур был мертв, убит Машиной, запрограммированной уничтожить Высших неизвестных. И Халеда убьют, в чем бы он ни признался.
По крайней мере, его семья была в безопасности, в Хомсе,[24] и скульптуры большой ценности были отправлены за границу до вторжения Исламского государства. Хрупкая частичка памяти о Пальмире будет таким образом сохранена.
Халед не сомневался: дворцы, замки, храмы будут взорваны, колонны повалены. Всё, что было до ислама, должно исчезнуть под равнодушным, а иногда и одобряющим взглядом влиятельных стран. Несколько негодующих заявлений, быстро забытых. Какое значение могут иметь разрушение античного города и казнь старого археолога?
Инквизитор уже установил личности двух из Девятерых. Будут ли захвачены семь остальных? А может, они уже арестованы или убиты? В любом случае очевидно – никто не заговорил. Иначе его бы не спрашивали снова и снова: «Где золото?»
Ни слова подлецам и негодяям. У Халеда не было ни единого шанса выбраться оттуда.
Настало время перейти к плану «Сфинкс».
Какой-то бородач принес ему воды и лепешку.
– Ты хотел бы разбогатеть?
Взгляд джихадиста загорелся.
– У меня есть деньги, много денег. Ты знаешь, кто я?
Утвердительный кивок головой.
– Тысяча долларов.
Бородач сглотнул.
– Приведи ко мне Моктара, сына Мохамеда, работника музея. Потом я заплачу тебе.
Бородач недолго колебался. Чем он рисковал, ведь молодой Моктар вступил в ДАИШ и топтал ногами девочку, которая не носила паранджу? Безоговорочный сторонник режима. А если заложник хорошо заплатит…
Моктар, невероятно тощий восемнадцатилетний парень с упрямым взглядом, не заставил себя ждать. Он преклонил колени и поцеловал руки Халеда, которого считал отцом и защитником. Не он ли кормил его семью после смерти матери, взяв на себя заботу о восьми детях? Моктар поклялся ему в верности и в случае необходимости пожертвовал бы ради него собственной жизнью.
– Приказывай, и я повинуюсь!
– Я умру, Моктар.
– Нет, не вы! Аллах помилует вас…
– Я приговорен.
