) людей, которые, после совершенного греха, не способны устоять перед соблазнами алчности (
cupiditas),которые способна обуздать лишь верховная власть
[106] .
Однако у него эти идеи редко выходят за узкие рамки материального, политического плана. Действительно, «совершенные владения» императора здесь несравнимы с внешними владениями, которыми может обладать «кто бы то ни было», но это территориальные владения; алчность понимается здесь не как корень всякой не возрожденной и неотличимой от становления, натуралистической жизни, но как алчность князей, соперничающих за власть и богатство; наконец, «мир» понимается как просто «покой», как чистая предпосылка созерцательной жизни в аскетическо-христианском смысле, а не как «мир» в уже указанном нами ином порядке, к которому принадлежит имперская идея.
Но даже в качестве отголоска традиция еще сохраняется. При Гогенштауфенах мир видел ее последний проблеск. Затем на смену империям пришел «империализм», и больше не осталось ни одного государства, которое представляло бы собой нечто большее, нежели светскую, партикулярную, национальную и, наконец, общественную и плебейскую организацию.
В то время как средоточием традиционного государства являлся царь божественного происхождения, обряд и верность(fides) служили двойным элементом, связующим с ним отдельные части и всякого рода деятельность, а также обеспечивающим соучастие индивидов в трансцендентном влиянии, носителем которого являлся верховный правитель.
Обряд служил первичной, связующей основой всех, мелких или крупных, традиционных организаций, но не в натуралистическом, а в указанном ранее высшем смысле. Хранителем обряда был, в первую очередь, царь; затем это было исключительным правом аристократического или жреческого сословия, магистратов (в Греции их называли ог έν ιτέλε — «совершающие жертвоприношения»), [107] и, наконец, patres —глав рода. Обряды и жертвоприношения обусловливались детально разработанными и тщательно соблюдаемыми традиционными нормами, не допускающими ничего произвольного или субъективного. Они были императивами, jus strictum (строгим законом). Прерванные, совершенные профаном, либо выполненные с нарушением традиционных правил обряд или жертвоприношение могли привести к катастрофе, поскольку при этом высвобождались опасные силы как в моральном, так и материальном плане, как на индивидуальном, так и на коллективном уровне. С другой стороны, в древнем мире считалось, что жрец священного огня, ежедневно совершая свой обряд, тем самым «спасает» город.
