- Что желаете, ребята? - традиционно спросил.
- Пообедать, - традиционно ответил Кока.
- Не торопясь, - нетрадиционно добавил Мошкин.
Однако ресторанную традицию этим не испортил. Прозвучало не раз слышанное за последние пять минут:
- Пройдите туда, пожалуйста, - метрдотель указал на дверь.
За нею был коридор с поворотом, который упирался в еще одну дверь.
Со словами:
- У них залов, как у Бобки блох! - Мошкин толкнул дверь, и... друзья вывалились на улицу, где светило предвечернее солнышко, гулял под окнами свежеокрашенных зданий беспечный московский ветерок.
- Вот это сервис! - восхищенно захохотал Мошкин. - Почти как негров обслужили! Не сказали, что рылом не вышли, не послали с ходу в энное место, а культурно...
- Да уж! - мотал головой Кока. - Сервис олимпийский! - Пойдем-ка лучше пивка попьем.
И они, ослабив узлы строго завязанных галстуков, пошли по привычному маршруту от одного зала пивных автоматов к другому, забегая по пути в тогда еще неплатные туалеты.
КАТАСТРОФА
Цены всех вещей, которые Кока Патифонов покупал пусть даже 30 лет назад, он помнит до копейки. Тем более цену этого бесподобного костюма. Отхватил его Кока в двух шагах от студеных волн Баренцева моря. В тогда напрочь закрытом для простых смертных военно-морском Североморске. Зашел в универмаг, а там не какой-нибудь черный, как у швейцара, или попугаистый, как у эстрадного подергунчика, - благородного цвета морской волны с искрой, мерцающей из таинственных глубин. Блеск, а не костюм. Пиджак чуть жал в подмышках, и руки заголялись до локтей, как поднимешь, брюки вообще с трудом натягивались. Но выбирать было не из чего - единственный экземпляр. Кока отыскал в швах хороший запас - можно расточать и, отложив костюм, с час нервно мотался у студеных волн: брать - не брать. Как никак 187 рублей 68 копеек, такова была цена, при окладе в 170 рублей, пусть даже плюс 40 процентов премиальных и 15 - районный коэффициент, - это деньги.
"А, - развернул лыжи к костюму Кока,- такой потрясный костюмчик всегда можно продать".
Всю командировку, стоило одному остаться в номере, любуясь собой, крутился перед зеркалом в пиджаке: ух! видный мужчина! Брюки натягивать не решался. Даже совершил преждевременную растрату - постригся, лысина в те времена еще не настигла Коку, а беспорядок на голове не вязался с шикарной обновой.
В Омске знакомая швея-мотористка расточала брюки, раздвинула пиджак. Получилось - вполне... И как раз у жены Мошкина день рождения.
