— Не переживай, — посоветовала Полин. — Дорис не возражает.
Он отступил на шаг назад.
— Что значит “не возражает”?
— Она была мертвецки пьяна. Вдребезги.
Он видел, как Полин берет Дорис за руку, выводит из комнаты, тихо закрывает дверь. Видел койку, на которой спал вместе с Милдред. Через какое-то время Милдред встала, оделась и вышла. Удивился, как у нее хватило сил встать с койки. Он наверняка ее вымотал. Был настоящим мужчиной. Смотрел на голые груди, приказывая себе доказать, что он мужчина. И так увлекся этим доказательством, что совсем забыл Дорис.
— Знаешь, кто я такой? — пробормотал он. — Художник-неудачник. Строю воздушный замок, потом перерезаю веревку, и все рушится.
— Милый...
— Все у меня рушится.
— Слушай, милый...
— Ничего во мне нету хорошего.
— Посиди минутку, послушай...
— Что толку? Просто нет во мне ничего хорошего, черт возьми. Алкоголик, тупица и просто дурак. И это еще не все. Дешевый, опустившийся притворщик.
В руках у Полин оказались бутылка и чистый стакан.
— Тебе надо взбодриться.
— Мне надо, чтобы меня сбили с ног и вышибли мозги.
Он выпил, она налила еще, и он снова выпил.
— Я притворщик, — повторил он. — И скажу тебе еще кое-что. Нет ничего хуже притворщика.
— Тебе надо еще выпить. На, возьми бутылку.
— Давай эту чертову бутылку. — Он поднял бутылку, стал пить из горлышка, потом поставил на стол. — А теперь объясню тебе, почему я притворщик...
— Да нет, вовсе нет, не надо так говорить.
— Говорю, потому что знаю — это правда. Я просто неудачник поганый. И еще. Знаешь, почему меня кругом бьют? Потому что я этого заслуживаю. Получаю именно то, что заслуживаю. — Он опять взялся за виски, как следует выпил, поднял бутылку, взглянул на нее и сказал ей: — Привет.
Полин встала:
— Слушай, ради Бога, не сходи с ума.
— Не сойду. — Он еще выпил. — Хотя лучше бы мне спятить. Потому что тогда я бы ничего не соображал. Когда ничего не соображаешь, все-таки легче. Когда находишься отсюда за много миль.
— Давай, — нежно настаивала она, — пей еще.
— Хочешь, чтоб я надрался? А как это сделать? Я сейчас себя чувствую так, что могу выпить галлон и не опьянею. — Снова поднял бутылку, на сей раз опустошил ее, объявив: — Совсем без вкуса. Я его даже не чувствую.
— Давай, милый. Может, поспишь. — Она мягко влекла его к койке.
Он упал на спину поперек койки. Полин подняла его ноги, положила на постель.
— Закрой глаза, — посоветовала она. — Поспи хорошенько. — И пошла к двери. — Ну, спи. — Протянула руку, погасила свет.
