И вот опять выборы. Нина Егоровна достала листовки, что в почтовый ящик целый месяц бросали. Девять кандидатов, лбы у всех любо дорого смотреть без сучка и задоринки. Как быть? Разложила на столе агитки, изучает фотографии с биографиями, гадает - кто будет за пенсионеров горой, а кому скорее бы они вперед ногами под бугорок проголосовали?
- Неужели Валера?! - пошаркала через дорогу к сестре Вале.
- Который тебя на танец пригласил, а ты сверкнула трусами в ответ?
- Ну!...
Давно это было. Нине Егоровне до Егоровны было еще расти и расти. Нинкой звали. А тот день перед глазами как сейчас стоит.
Складывался он исключительно полосато. Тут тебе полная полоса счастья, а вот уже слезы ручьем.
Началось с киселя. Послевоенная деревня, слаще морковки ничего не видели. Кисель проходил большим деликатесом. Мать делала объеденье какой. С сахаром. Сготовила, по тарелкам разлила. Нинке тарелка досталась на пару с младшей сестрой Любкой.
- Делить будем так, - сказала Нинка, - сначала половину ем я, потом ты. Ложку поставь и держи свою часть.
- Ладно! - похлопала глазенками сестра.
Нинка ест, нахваливает:
- Ух, хорош киселек!
У Любки слюнки текут:
- Нин, скорей, я тоже хочу, - ерзает от нетерпения на лавке .
- Успеешь, - подмигивает Нинка, - никуда твой кисель не денется.
Но Любка вдруг замечает обратное.
- Нин, у меня убывает, - забеспокоилась.
- Так ты крепче держи! - Нинка бессовестная учит. - Что ж ты мне в рот заглядываешь, ничего не держишь!
Любка сопит, ложка гнется, так старается сохранить свою долю.
А Нинка рада-радешенька, наворачивает за себя и сестру-глупышку.
- Ничего уже нет! - завопила Любка, когда дно показалось на отведенной территории.
Наподдавала мать Нинке. И прутом отстегала, которым корову в стадо гоняла, и танцы запретила. Последнее было похлеще прута.
Нинка никак не могла пропустить в тот день танцы. К Лешке Колотову, однокласснику, родственник приехал на лето - Валера. Ух, красивый парнишечка. Волосы черные, голубоглазый. Вчера Нинка с Валькой ходили по черемуху и у старицы встретили ребят. Валера пригласил:
- Приходите завтра на танцы. Придете?
- А куда они денутся! - сказал Лешка. - Припрутся.
- Мармелада с собой не бери, - отойдя на безопасное расстояние, крикнула Нинка.
- Ух, навешаю! - показал кулак Лешка.
Обидное прозвище он получил этой зимой. И никто другой, как Нинка, была тут замешана.
Русский и литературу у них в классе вел Елисей Федорович Марфин. Волосей звали его в школе, так как стригся непонятно где и неизвестно чем всю дорогу из головы густыми клоками торчало во все стороны света. Прическа из серии "кипит мой разум возмущенный".
