На протяжении своей жизни я побывал в куче мест. Сумрачных мест, где что-то пошло не так. Зловещих мест, где все по-прежнему плохо. Всегда ненавидел залитые солнцем городки, набитые свежевыстроенными семейными домами цвета бледной скорлупы, с гаражами на две машины и зелеными газонами вокруг, усеянными смеющимися детьми. Привидений в таких городках не меньше, чем везде. Они просто лучше притворяются. Мне больше нравится приезжать в места вроде этого, где запах смерти доносится до тебя на каждом седьмом вдохе.
Я смотрю на воды Верхнего; они лежат у города словно спящий пес у ног. Папа всегда говорил, что мертвые любят воду. Она дарит им чувство безопасности. Ничто не притягивает их сильнее. И не скрывает надежнее.
Мама включила навигатор, любовно прозванный ею Франом в честь дядюшки с исключительным чувством направления. Монотонный голос Франа ведет нас по городу, направляя, словно идиотов: «Приготовьтесь повернуть налево через сто футов», «Приготовьтесь повернуть налево», «Поверните налево». Тибальт, чувствуя, что путешествие подходит к концу, возвращается в свою переноску. Протягиваю руку и защелкиваю дверцу. Он шипит на меня, словно мог бы сделать это сам.
Снятый нами домик невелик – два этажа свежей красновато-коричневой краски с темно-серой отделкой и ставнями. Он притулился у подножия холма, в начале красивого ровного участка земли. Когда мы подъезжаем, никакие соседи не подглядывают за нами из-за занавесок и не выходят на крыльцо сказать «привет». Дом выглядит сдержанно и уединенно.
– Как тебе? – спрашивает мама.
– Нравится, – честно отвечаю я. – Видишь, кто приближается.
Она вздыхает. Ее бы больше порадовало, улыбнись я и взбеги по ступеням парадного крыльца, распахни дверь и взлети на второй этаж, чтобы застолбить себе хозяйскую спальню. Подобное я проделывал, когда мы въезжали в новый дом с папой. Но мне было семь. Я не собираюсь позволять ее уставшим от дороги глазам вызывать у меня чувство вины и желание это чувство загладить. Эдак я оглянуться не успею, как мы примемся плести венки из ромашек на заднем дворе и короновать нашего кота королем летнего солнцестояния.
Вместо этого хватаю переноску и вытаскиваю ее из фургона. Только через десять секунд слышу за спиной мамины шаги. Я жду, пока она отопрет входную дверь, и мы входим, вдыхая застоявшийся запах лета и оставленной посторонними старой грязи. Дверь открывается в большую гостиную, уже обставленную – кремовый диван и вольтеровское кресло. Еще бронзовая лампа, требующая нового абажура, и пара столиков, кофейный и журнальный, потемневшего красного дерева. Дальше деревянная арка ведет в кухню и открытую столовую.
