— Взлет разрешаю, — отозвалось в наушниках.
Сбавив газ и отпустив тормоза, Енихе вновь передвинул сектор газа вперед, и самолет тронулся с места, выруливая на взлетную полосу. Мотор был мощным. Енихе вспомнил совет Видера: «Не стесняйся, сынок, покрепче работай рулем управления. Жми левой, а то не удержишь эту «керосинку» на взлетной полосе».
Самолет замер перед стартом. Последний взгляд на доску приборов — и вперед. Мотор зарокотал, быстро переходя на более высокие тона, и зеркало залива стремительно побежало на плексигласовый фонарь. Всем своим существом Отто почувствовал момент, когда колеса оторвались от земли, и слегка потянул на себя ручку набора высоты. «Мессершмитт» поднял нос и устремился в холодное небо.
Высота 1000 метров… 1500. Отто нажал на педаль. Управление было легким — гидроусилители помогали мускульной силе летчика.
Енихе снял шлемофон и рукавом вытер пот. Пока все шло нормально. Он повел самолет в сторону моря — зона полета была большая, — так как хотел там, вдали от глаз, сделать несколько фигур высшего пилотажа, почувствовать машину до конца, а если она поведет себя норовисто, никто этого не увидит.
Море было тихим, и внизу отчетливо прорисовывался пароход. Отто спустился ниже и различил на корме шведский флаг. К сожалению, это был не «Стокгольм», а то бы помахал Кристе крыльями. Он стал высчитывать дни, когда она приедет: не терпелось поскорее увидеть ее.
Самолет удалился от берега, и узкая полоска его уже терялась вдали. «Пора», — решил Отто. И неожиданно подумал: «А помахивают ли крыльями в знак приветствия немецкие летчики, как это делают русские?» Он как-то не задумывался раньше над этим.
Он слегка потянул ручку на себя и нажал на педаль, одновременно передвинул сектор газа — мотор взревел.
Выполняя фигуры высшего пилотажа, Енихе стремился соблюдать почерк немецких летчиков.
Самолет слушался Отто. Правда, некоторые фигуры были сделаны еще не чисто, но впереди было две недели.
С этой высоты в туманной дымке виднелся шведский берег, берег нейтральной страны, где нет гестапо, лагерей, фюреров, где нет войны и есть кусочек советской земли — посольство СССР…
На днях после обеда Отто прилег в гостиной на кушетку и уснул. Ему приснился сон, будто гитлеровцы ведут его на расстрел. Он стал вырываться и страшно ругаться. Его растолкала Ирена — она стояла над ним, и глаза ее выражали удивление. Отто приподнялся:
— Что случилось?
— Вы кричали во сне, бранились.
