Сказка среди бела дня | страница 28

Продажная душа мечтательно вздохнула:

- Эх, если бы такие часы продать…

Старый год мрачно взглянул на неё.

- Да-а… Если бы твоя воля, ты бы распродала всё на свете! Даже звёзды в небе. Даже муравьёв по штуке.

- Будьте спокойны, - самодовольно сказала Продажная душа. - Муравьёв я бы дёшево не отдала. У них спирт.

- Замолчи! - сказал Старый год. Он уселся и удовлетворённо вздохнул.

- Да-а, сегодня, 31 декабря, эти часы исчезнут из мира и время остановится. Обсудим, какой будет мир, в котором время стоит. Ваши предложения?

Митя увидел, как Бумажная душа подняла руку;

- Можно мне?

Она встала и, мерно стуча карандашом по столу, начала:

- Предлагаю: а) уничтожить все календари на новый год, б) отпечатать 31 декабря 365 раз, чтобы, когда отрывают листок календаря, всегда было 31-е, в) образовать комиссию по ликвидации слов: «час, сейчас, тотчас, подчас», а также выражений: «который час», «не ровен час», «стоять на часах», «не по дням, а по часам», «час от часу не легче», «калиф на час», «в добрый час», «без году неделя» и тому подобных…

Старый год удовлетворённо кивнул.

- Начинается золотой век! - льстиво сказала Бумажная.

- Какой век! - крикнул Старый год. - Никакого века!

- Ах да, раз года не будет, то не будет и века, - сказала Бумажная душа. - Я позабыла.

- Странная забывчивость! - сказала Чёрная душа и многозначительно посмотрела на старичка.

Старый год продолжал:

- Ни века, ни года, ни месяца, ни дня, ни часа, ни минуты, ни секунды!..

Глядя сверху, Митя зевал. Ему было скучно, и, кроме того, он отсидел ногу. Митя переменил ногу и, потеряв терпение, спросил:

- А как же исправить двойку в четверти?

Внизу воцарилось молчание. Все поглядели друг на друга.

- Кто сказал «двойка в четверти»? - спросил Старый год.

Бабы оторопело молчали. Старичок сказал:

- На всякий случай разъясняю: двойка в четверти останется навсегда!

Чёрная душа захихикала, потирая руки:

- Значит, школьники останутся на второй год?

- Сколько раз вам повторять! - закричал старичок. - Никакого второго года не будет! Ни второго, ни третьего, ни сто двадцать третьего!

Со злостью он открыл фарфоровую крышку и, отвернув лицо, начал сливать в угол башни на старый мраморный пол адскую жидкость. И пол зашипел, бурый дым взлетел тучей, так что бабы шарахнулись и зачихали; но они не сказали друг другу «будьте здоровы» - вот какие они были злые! А мраморный пол в углу башни покоробился, пошёл пузырями и стал похож не на мрамор, а на ржавое решето.