Вампир заморгал. Ночное зрение с наступлением темноты давало ему возможность быть тихим и неуловимым, радостно бегать по помещениям и не бояться ярких лучей. К слову, Лай не боялся их, просто что-то необъяснимое, навеянное родителями, не могло оставить его и заставить пересмотреть всё. Он вырос и больше не был тем щуплым пугливым мальчишкой, который бежал со всех ног от смерти, а после долго не мог поверить в своё спасение. Он вырос и теперь едва ли напоминал того, каким был прежде.
Волосы стали темнее и вытянулись, он возмужал, и в глазах читалась особая мудрость. Хотя, сказать, что он был не так мудр прежде, было бы абсурдно, – Ален и Аморон заставляли его учиться в течение долгих лет, корпеть над древними фолиантами и даже учить мёртвые языки, к коим он питал довольно радушные чувства.
Лай сделал несколько шагов и остановился. Прилёг на небольшую кровать – каменный выступ, который был на удивление гладким и плоским, застеленный мягкими пушистыми тёплыми шкурами, и снова попытался углядеть во тьме звёзды. И вдруг шорох. Тихие шаги, знакомые колебания воздуха. Он узнал их.
-Ты!
Девушка робко заглянула за поворот.
-Ну, чего ты стоишь? Проходи! – Лай всегда говорил прямо и с ноткой настойчивости – привычка, которую привили ему демоны, отразилась в его характере, но была скорее привычкой, нежели наставлением.
-Извини, я, наверное, позже зайду…
-Не стоит! Садись!
Невысокая фигурка тихо ступила во мрак. Она замирала каждый раз, когда лунные дорожки плавно садились на пушистые волосы. Замирала и смущённо улыбалась, щурилась оттого, что ничего не могла разглядеть, – Илзе часто выказывала такие эмоции.
-Иди… - голос Лая был настойчив и смел, собственно, как и он сам,- Быстрее! - вампир не любил непослушание и уже начинал скалиться, -Ты что опять боишься меня? – в глубоких прозрачных глазах читался омут различных чувств. В них то вспыхивали звёзды, то играл бурный водный поток, то зияла тьма, чёрная и всепоглощающая, такая притягательная и красивая.
Девушка покачала головой и начала что-то бормотать.
-Садись,- едва заметный кивок головы напоминал приглашение, от которого нельзя было отказаться. Сам Лай сидел на краю своего каменного ложа, поджав колени и обхватив руками обтрёпанную шёлковую поверхность.
-Нет! – руки резко подхватили край бахромчатой ткани и протянули их прочь,- Не сюда,- он соскочил вниз и встал напротив неё – не любил всяческих нежностей и считал это для себя недопустимым. Высокий и стройный, он был немногим выше её и как всегда такой смущённой и испуганной,- Ты же видишь, здесь есть стулья,- и он указал рукой в темноту.
