3. Художественная самодеятельность деревни. Детский хор, женские притчи, мужские танцы под барабаны у костра. Пытались уговорить станцевать и нас. Но Иншаков отшутился: "Братва не поймет". Русской шутки хозяева не поняли, но отстали.
4. Легкий ужин (рис, рис и рис с перцем). Никаких вилок и ложек предложено не было.
Перехватив наши взгляды, хозяин нравоучительно произнес: "Есть рис, прикасаться к святыням и обнимать женщин нужно руками".
В полной темноте босые, наконец выходим из дома старейшины на высоченное крыльцо. (Высота – метра четыре, очевидно, от диких зверей и ползучих гадов.) Спрашиваю напарника:
– Саша, ты не видел здесь моих сапог?
– Нет, – спокойно отвечает он. Но почему его голос раздается откуда-то далеко снизу.
– Ты где? – спрашиваю я.
– Внизу, – отвечает он. – Упал, хоть бы перила делали.
Вот что значит каскадер – ни малейшей царапины…
Лист 8. ЖЕНЩИНЫ-ЖИРАФЫ Спустя двое суток мы добрались до очередной цели нашего маршрута. Это было маленькое селение. Избушки на курьих ножках, стены из плетеной циновки, чумазая детвора, цыплята, щенки, маисовое поле…
В далекие-предалекие времена в одно из таких селений повадился по ночам ходить тигр-людоед. Не в том смысле, что он ел всех по списку, а перегрызал горло одной из девочек и затем надолго скрывался в густой чаще леса. Это повторялось из года в год. И тогда мужчины изготовили для всех своих дочерей широкие медные ошейники…
Так гласит одна из легенд. А вот и сами женщины в сверкающих медно-бронзовых ошейниках выплыли нам на встречу. Нет, женщины, конечно же, просто вышли к чужеземным гостям. Но передвигались они так плавно и осторожно, что напоминали лебедей, плывущих по водной глади. Но на лебедей они были похожи скорее по другой причине. Шеи падуанских женщин, казалось, занимают, чуть ли не четверть от их роста. Впрочем, шейто как раз видно и не было. Просто головы этих созданий абсолютно отдельно покоились на высоких, бликующих на солнце гофрированных пьедесталах, установленных на их узких плечах. Зрелище не для слабонервных, скажу я вам.
Первый обруч надевается на девочку в пятилетнем возрасте. Накануне этой торжественной процедуры знахарка втирает в шейку девочки мазь из собачьего жира, кокосового сока, пчелиного меда и трав. Через двадцать четыре луны второй обруч удлинит ее шею. И так до тех пор, пока шея не вытянется до тридцати сантиметров. Такие же обручи надеваются здесь зажиточными модницами на запястья рук и икры ног. Эта традиция давно уже является способом украшения у падуанок, а не средством их безопасности. Впрочем, даже наоборот, я бы сказал, что для них это средство повышенной опасности. Обручи не позволяют красотке ни обернуться, ни наклонить голову. А при закованных в металл конечностях, она едва передвигается. Мыть и смазывать шею можно лишь лоскутом материи, продетым сквозь это массивное сооружение. С ним не то что работать, а даже спать-то непросто. Пятнадцати килограммовая "спираль тщеславия" может быть снята с дамы лишь мужем за ее супружескую измену. В результате женщина, конечно же, погибнет.
