— Подожди, — медленно проговорил Джимми, водя носом, словно пытаясь что-то унюхать, — чуешь запах?
Грибин сделал несколько коротких вдохов и отрицательно покачал головой.
— Как будто миндалем пахнет, — продолжал Джимми, — или чем-то похожим.
— Нет, не чувствую.
— Ладно, — отмахнулся Джимми, — может, показалось. Пойду крикну народ.
Он вышел из кухни и поймал на себе вопросительные взгляды Миланы и Даши. Только он открыл рот, чтобы сказать о смерти Ильи, как услышал сверху голос Васи:
— Ну и какого хера вы орете? Неужто Илюху замочили? — Он ехидно усмехнулся и чиркнул большим пальцем себе по горлу, одновременно закатывая глаза.
— Да, — хмуро ответил Джимми.
Даша и Милана мгновенно побледнели и вцепились друг в друга.
— Бамбр!!! — заголосил Вася. — Хватит подушку мять. У нас Стрелкофф гикнулся. Вылазь из своей берлоги.
— Ничего смешного я здесь не вижу, — попытался осадить его Джимми.
— Ты мне, что ли, указывать будешь, где смеяться, а где нет? — грубо ответил Вася.
— Чурбан бесчувственный, — фыркнула Милана.
— Ха, я что, должен головой о стенку биться: «Ой, Илюшенька, бедный мальчик», он мне кто, брат, сват? — Вася развернулся и забарабанил в дверь комнаты Бамбра. — Але, ты оглох, нашего летсплейщика завалили.
Бамбр открыл дверь и устало уставился на Васю.
— Как это произошло? — пробубнил он.
— Я знаю? Вон у этих спроси. — Вася ткнул через плечо большим пальцем.
— Спускайтесь, сами увидите, он в кухне. Там сейчас Гоша, — задрав голову вверх, сказал Джимми.
— О, слышал? — хохотнул Вася. — Следствие ведут колобки.
Грибин осматривал помещение столовой, когда блогеры зашли на кухню. Парни шли впереди, девушки, прижавшись друг к дружке, плелись следом.
— Записка была? — с ходу спросил Бамбр.
— Не знаю, я его еще не осматривал, — ответил Грибин.
— Мама! — завизжала Даша, увидев распластавшееся на полу тело Ильи.
— Дура, — дернувшись от внезапного крика, рыкнул Вася, — заикой сделаешь.
Бамбр склонился над трупом и медленно перевернул его. На синем лице Ильи застыла предсмертная гримаса. Выпученные красные глаза истекали кровавыми слезами. Распухший язык не помещался во рту и торчал между оскалившимися зубами фиолетовой подметкой.
— Что с ним случилось? — отворачиваясь от ужасного зрелища, спросила Милана.
— Может, съел что-нибудь не то, — подколол Вася, — или кусок в глотке застрял. Нужно было тщательнее пережевывать, а не заглатывать, как баклан.
— Ты закроешь свой говнопоток когда-нибудь? — сердито сказал ему Бамбр.
