Сам не могу понять, что. По моему приказу поместили его в сарайчик и ушли. Нет, он не привязан, только куда он побежит? Побежит — его тут же пристрелят. Смирно лег на землю и лежит. А я обошел этот хлев, — он из прутьев и глины слеплен, — и в щелку смотрю на него. Час или полтора потерял, но чего-то жду. Я ведь в душе охотник, терпеливый.
И вот смотрю, мужичок достает кисет с табаком, бумагу и проводит двумя пальцами вот так… — Дядя Саша повторил жест над своими губами. — Ага, думаю, попался, у тебя усы были еще недавно… Зачем ты их сбрил?.. Тебе интересно?
— Очень, — отвечал я. — И вы его арестовали?
— За что, милый? Нет, так дело не делается. Ну, мало ли, сбрил и сбрил. Может, разонравились. Я решил с ним с другого бока разговор завести. Подсадил к нему Витьку из штрафников, он хорошо уголовный мир знает. Покачай, говорю, его на предмет биографии. А сам снова в щелочку смотрю. Витька первым делом снимает с себя одежду до пояса и показывает мужичку свои наколки. Мне будешь подчиняться, говорит, у меня видишь что нарисовано. А у тебя? Ну, тот вынужден тоже обнажиться. Витька потер пальцем пару наколок у него, — да ты еще сосунок, говорит, свежие наколки. Где сидел? Кого помнишь? И наугад имена якобы знаменитых вождей уголовного мира. Тот невпопад кивает, как если бы слышал про таких. Витька словно бы рад. А вот угадай, говорит, что обозначают такие наколки. И называет всякую абдракадабру.
— Аббревиатуру, — робко поправил я дядю.
— Ну, канично, нам, татарам, вси равна. Говорит, что такое АА. Тот не знает. «Ангел ада»! А что обозначает ГУСИ? Тот не знает. «Где увижу, сразу изнасилую». Э, говорит Витька, ты совсем еще темный.
Учись, пока я жив. ТУЗ? И тот вдруг вспомнил: видно, готовился или сообразил. «Тюрьма учит закону». Верно. А вот что такое ПОСТ? А, не знаешь! «Прости, отец, судьба такая».
Тут я через охрану вызвал Витьку как бы на допрос, он докладывает:
«Товарищ старший лейтенант, это — демон». Ну, нечистый, шпион.
Дальше дело техники. Мы этому мнимому уголовнику прилепили паклю на место сбритых губ, повезли по селам. И в одном селе народ признал фашистского прихвостня, начальника украинских полицаев. — Дядя Саша снова судорожно зевнул, аж подпрыгнув, словно хотел укусить саму крышу. — Ну, этого в расход, а тебе — пример, насколько полезно разбираться в усах.
— В расход — расстреляли?
— А что, чикаться? Он сразу ушел в молчанку. А времени колоть его нет. Отдали по линии. Сам я рук марать с такими не стану. Я люблю честную стрельбу. — Он заглянул мне в лицо своими тигриными глазами.
