«А может, он просто робкий? — думала Таня. — Его по-настоящему никогда не любили, и он не верит в себя… Поэтому и растерялся».
Пусть робкий, но оставаться в одной квартире с мужчиной она не собиралась.
— Пойдем гулять?
— Да, да, — почему-то обрадовался и он. — Гулять! Сейчас — гулять!
Он скрылся в ванной, донесся запах гуталина, потом одеколона, потом выполз дымок сигареты, следом вышел сам Алексей Путятин, русые волосы причесаны от уха до уха, нос с широкими крылышками вздернут.
На улицах Белых Кораблей тонули машины, веером летела грязь. Что делать — город новый. Люди гуляли гуськом по узким полоскам асфальта вокруг дома, на них сверху сеялись последние капли. Солнце припекало, Таня сняла плащ.
Они сели в автобус и поехали в Красные Корабли.
Слева от дороги чернели пустыри, заваленные кучками соломы, железа, досок, битого кирпича. Справа ходила желто-серая рожь, поникшая из-за дождей. У Тани в горле перехватывало каждый раз, когда она смотрела на ржаные поля… Скоро в поле выйдут комбайны. С утра до глубокой ночи будет слышен их рокот, замелькают фары по стерне, копнители будут выбрасывать огромные темно-золотые кубы соломы, а грузовики с брезентом на дне кузовов принимать на себя тяжелое, пока еще сорное зерно с коричневыми жучками, зелеными червями и светлыми остьями…
— О чем ты думаешь? — обиженно спросил Путятин, тоже заглядывая в окно.
— Вон — поле.
— А, поле! — Путятин решил, видимо, вернуться к своей прежней игре и заговорил залихватским тоном: — Я летел как-то из Норильска… И мальчик маленький глядит вниз и спрашивает: «Что там? Желтые квадратики, желтые квадратики — что там?» А мы действительно уже летели над полями — желтые и оранжевые куски на земле. Я понял, что он, кроме тундры и моря в Сочи, ничего больше в жизни своей не видел! А ему уже лет пять или семь. Серьезный мальчик, в очках…
Все-таки очень интересно было Тане слушать Путятина. Он знал другой мир, о котором она даже читала мало.
— Я стал объяснять мальчику, что это пшеничные поля… хлеб… А другой, может, и жизнь проживет, не увидев колоска воочью! А?
Они вышли в центре, возле самого Таниного общежития, побрели вверх по проспекту Гидростроителей, выгнутому, как навесной мост. И по мере того, как они поднимались, из-за каменного горизонта выходила Кама. По ней плыли крохотные белые пароходы.
Таня вздохнула, спросила:
— Ты из Дивногорска?
— Да. А что, уж и этому не веришь?
— Ну что ты.
Они остановились перед доской объявлений..
