Работал он ловко, при этом его полные темные губы чуть улыбались, словно он что-то знал такое, что здесь никому не было известно. Алмаз никак не мог с ним разговориться, поэтому он даже обрадовался, когда его позвали скрести пол под красной стеной.
Белокуров оказался прав: в наклонном состоянии мужчине трудно. Хоть руки у Алмаза и длинные, пришлось ему встать на колени. Он скоблил мастерком грязь, прилипший раствор с черных и черно-красных плиток пола, отколупывал его ногтем, пока не сорвал ноготь, шмыгал носом, вдыхая жгучую пыль. «Руслан — городской парень… — думал Алмаз. — И не нужно на него обижаться. Я ему просто неинтересен…»
Колени болели, пришлось сесть боком, потом встать, попробовать снова на коленях. Вдруг он увидел недалеко от своих рук желтые сапожки и произнес:
— Нина.
— Да, — отозвалась девушка. — А что?
Она подняла лицо, подобрала ноги, внимательно на него посмотрела. У нее были то ли серые, то ли синие глаза, пухлые большие губы и рыжие волосы под большой белой кепкой. Всем своим видом она походила на подростка-мальчишку в шароварах, залатанных на коленях.
— Что, Алмаз? Вам помочь?
— Нет, нет, — мгновенно залился краской Алмаз, размахивая руками над полом, выпрямляясь и снова сгибаясь в три погибели. — Нет, я так…
Рухнув на колени около нее, он торопливо чистил пол, дышал пылью и был счастлив. Алмаз, не понимая, что с ним делается, перестал чувствовать свое тело и с удивлением видел, как его рука двигается взад-вперед, счищая пятна раствора с плиток, обрабатывает их углы, выбирает горбики на швах.
Словно подсолнух на солнце, он все время оказывался лицом к желтым сапожкам Нины, которая работала рядом. Больше они не проронили ни слова.
Появился Белокуров, объявил по-командирски:
— Обе-ед!..
Алмаз, шатаясь, поднялся на ноги, с бессмысленной улыбкой посмотрел вокруг. Девушки убегали по коридору. Нина вместе с ними. Белокуров крикнул им:
— На нас тоже возьмите!.. — и, вздохнув, сказал: — Приятно в первый день. Но я еле выдержал. Разучился, брат. А ты как? Не охмурили наши красавицы?
— Нет… — мотнул головой Алмаз. — Нет вовсе.
В столовой сели вместе всей бригадой у окна, где не было солнца. Алмаз плохо различал, что ел, — со всех сторон сидели девушки. Руслан рядом молча жевал, еле двигая челюстями. Белокуров через стол объяснял Алмазу:
— Ты малость пригляделся к плиткам теперь… я тебе краткий курс… осенью будут настоящие курсы, но я тебя до осени обучу…
И неожиданно:
