— Я понимаю… — клоня голову, сказал Алмаз. — Я понимаю… извините…
Горяев продолжал втолковывать Алмазу общеизвестные истины и решительно не мог понять, что заставляет его сегодня так подробно разговаривать с каким-то простодушным мальчишкой? На него словно сеном пахнуло от Алмаза, невинной мудростью детства, безыскусной суровостью деревенской логики. Энвер вспомнил свою деревушку, где не был лет семь… так получилось. И сейчас, заглядывая в лицо понурившемуся Алмазу, он словно шел по зеленой широкой улице, мимо кур, почти невидимых в траве, и жарко дышащих собак.
— Ты из каких мест? — спросил Горяев.
— Из Подкаменных Мельниц…
— Это совсем рядом! — обрадовался неизвестно чему Энвер. — Ну как, нравится тебе здесь? Или ты еще ничего не видел? Конечно, это только окраина стройки. Начнешь работать — увидишь, как развернули мы Каваз…
— Спасибо. Я пойду? Извините, что я… (Горяев говорил по телефону.) Извините, так жалко лошадь, а то я бы… (Горяев отвечал по другому телефону.) А я хотел спросить у вас: вот и там и там — сварщики… и у стальтреста, и в этом нефтьмонтаже, и еще… Зачем?! Разве нельзя собрать их всех вместе, и будет одна контора…
Горяев, внимательно глядя на Алмаза, улыбался.
— Думаешь — распыление? Нет, здесь сложнее. Потом поймешь. Ну мне пора ехать.
Они вышли на улицу. Солнце уже садилось — было темно-малиновым, и стрела башенного крана, легшая на него, просматривалась легко и четко.
— Сав бул, — протянул руку Энвер. — Будь здоров! Захочешь у нас работать — приходи…
Парторг сел в «газик» и укатил. Алмаз вспомнил о Белокурове, побежал к расщепленному столбу. Ему было стыдно, что он заговорился с этим человеком, отнял время у него, а для дела ничего не сделал… Белокуров будет, наверное, ругаться.
Анатолий сидел, прислонясь по-прежнему к столбу, и спал. Алмаз заулыбался, глядя на товарища, сел рядом. В груди болезненное напряжение прекратилось, и Алмазу захотелось поесть. Он поискал было глазами рюкзак и вспомнил: оставил в автобусе! Пироги, булочки, шаньги с творогом, кабыстый, чак-чак… все осталось в рюкзаке. И, кроме этого, адрес родственника-милиционера! Алмаз стал осторожно будить Белокурова.
— Толя, вставай!
Белокуров открыл строгие синие глаза.
— Алмаз? — спросил он хрипло. — Ты Алмаз? Ну, ну, как дела?
Алмаз рассказал, где был, потом упомянул о рюкзаке.
— Да брось! — махнул рукой Белокуров. — Рюкзак мы тебе найдем, а пироги — черт с ними! А насчет адреса… Чего он тебе? На работу мы тебя устроим. Считай, что принят, пока по второму разряду… потом придумаем. Поехали в общагу!
