Но теперь Брескин остался один. Старик Александр ушел внезапно, среди ночи. Когда Брескин узнал об этом, он забеспокоился, но Эгри убедил его, что старику ничто не угрожает. Александр легко справится с любыми опасностями, которые могут встретиться на пустынной горной дороге.
Сначала Брескин не поверил юноше.
— Только вспомни, на что мы в ту ночь наткнулись по дороге.
Эгри улыбнулся.
— Я ничего не забыл.
— И ты все равно думаешь, что ему ничего не угрожает — одному, ночью?
— Я в этом совершенно уверен.
Брескин перестал есть и положил вилку рядом с тарелкой.
— Я знаю, старик умеет делать кое-какие волшебные фокусы: он охлаждал вино и не дал нам промокнуть под дождем, — но ты говоришь о нем так, как будто он — настоящий чародей…
Эгри безудержно расхохотался.
— Нет, он не чародей, этот Александр. Он больше чем чародей… — Тут юноша предостерегающе поднял руку: — Только не спрашивай меня, кто он. Боюсь, ответ тебе не понравится.
Потом Эгри тоже отбыл, сказав на прощание, что снова встретится с Брескином в Девлине.
Дорога то спускалась, то круто поднималась в гору, но Брескин шагал по ней легко и быстро — недаром же он родился и вырос в горах. «А каково бы пришлось на такой дороге Марсии? — подумал Брескин и сразу же поправил себя: — Нет, мисс Марсии…» Она была неплохим ходоком, но Брескин помнил, как нес ее на руках по крутому каменистому склону, когда они спасались от грозы. Эгри поспел бы за ним и в горах, а Марсия и Александр наверняка отстали бы.
В конце концов, это и к лучшему, что он остался один. Брескин с самого начала не собирался являться в Девлин с кем-то еще. Если все обернется плохо, то придется там кое-что сделать — а такие дела лучше проворачивать в одиночку.
Брескин и был одинок — с того злосчастного дня, случившегося почти двадцать лет назад.
«Явись к Нам и отдай себя на Нашу милость» — так написал его дядя на листе бумаги и приколол послание к двери замка отца Брескина кинжалом с драгоценными камнями в рукояти. А внутри дворца все — и полы, и стены, и даже потолки — было залито кровью его родичей. Дядя Брескина сделался королем, убив своего старшего брата, и теперь призывал к себе юного принца.
Юноша недолго раздумывал над письмом дяди. Он был уже совсем взрослый, а ростом и силой не уступал любому из бойцов горских кланов. У него ничего не осталось — ни прав на наследство, ни крыши над головой, ни воинов, которые стали бы сражаться за него. Выбирать не приходилось. Юноша мог надеяться только на то, что родственник, предательски перебивший его семью, не собирается убить и его, а позволит верной службой доказать преданность новоиспеченному королю.
