К большому счастью, основная часть города была окутана мраком — ввиду нехватки электроэнергии не горели огни рекламы и уличные фонари.
— Находясь здесь, с трудом представляю себя на другой планете, — вздохнула Ворхун.
— Конечно, отсюда трудно разглядеть Вселенную, — громко ответил Пазтор, стараясь перекричать шум улицы.
— Где-то через два-три столетия человек изменит свои взгляды на жизнь и будет жить по совершенно другим законам. Ощущение Вселенной будет присутствовать в его искусстве, архитектуре, обычаях — во всем.
— Пока мы еще находимся в подростковом возрасте, а город не что иное, как площадка для наших диких игр.
Она махнула рукой в сторону магазина, где в витрине был выставлен сверкающий, как Эльдорадо, огромный мотоцикл, выполненный в форме космического корабля.
— Вот это место, где над нами ежеминутно совершают обряды посвящения, где мы подвергаемся испытаниям огнем, толпой и выхлопными газами. Мы недостаточно цивилизованны даже для того, чтобы иметь дело с твоими инопланетянами.
«Боже мой, — с ужасом подумал Михаил, — да ведь она пьяна! Мы выпили столько настоящего вина, а она наверняка привыкла к искусственным…»
Она продолжала говорить даже в тот момент, когда он с силой схватил ее за руку, чтобы она не споткнулась о рулон старых газет, валявшихся на тротуаре.
— Мы неправильно начали с ними работать, Михаил. Пытались заставить их играть по нашим правилам, вместо того чтобы попробовать понять их. Наверное, «Ганзас» найдет их планету и у нас будет возможность вступить с ними в контакт на языке, понятном им.
— Пока же у нас нет ни малейшего понятия об их духовных ценностях, языке… Возможно, нам нужно уважать их потребность в собственных экскрементах? Почему бы им не позволить накапливать свои испражнения, как они того хотят? Ты знаешь, я предполагала это сделать. Но от них распространяется страшное зловоние, и бедняге Бодли со своими ребятами приходится вкалывать в таких условиях…
Он вздохнул с облегчением, когда они, наконец-то, добрались до театра.
Они посмотрели веселый детектив времен холодной войны, немузыкальную версию «Вестсайдской истории». Актеры играли в старинных, смешных костюмах. И Пазтору, и миссис Ворхун было весело — пьеса нравилась, однако в мыслях все время приходилось возвращаться к тому предложению, которое сделали миссис Ворхун, — лететь на «Ганзасе» в далекое путешествие в космос. Чтобы хотя бы на время не ввязываться в спор, Пазтор, как только начался антракт, кинулся в переполненный людьми бар. Когда они вышли из театра, Хилари заявила, что ей пора домой, и он, энергично работая локтями, стал проталкиваться сквозь толпу вечерних туалетов и военных мундиров к подъемному механизму, доставлявшему пассажиров на эстакаду пригородного поезда. Пока они сидели в душном помещении театра, пошел дождь, и воздух стал чуть свежее и чище. С железнодорожной эстакады на них летели маслянистые дождевые капли, и женщина продолжила ранее начатую тему разговора. Дождь миссис Ворхун не мешал.
