— Как я уже сказал, они пришли из корабля. И это конечный вывод, это мое мнение как очевидное, — произнося это, Эйнсон обвел воинственным взглядом аудиторию. Когда он встретился глазами с Латтимором, тот заговорил:
— Я бы сказал, у них есть признаки морских животных, исключительно как непрофессионал, конечно.
— Возможно, они водные на своей собственной планете, но это не может иметь никакого отношения к тому, что они делали на Клементине, — сказал Эйнсон. — Что бы вы ни говорили, их корабль — это космический корабль, а, следовательно, у нас в руках разумные существа.
Михаил пришел к нему на помощь и объявил следующий доклад, но было очевидно, что главному исследователю Эйнсону был выражен вотум недоверия.
Солнце, подчиняясь неумолимому закону природы, заходило за горизонт. В это время Михаил Пазтор, надев свой обеденный костюм, вышел встретить приглашенного на обед гостя.
Прошел уже месяц с того дня, когда произошло печально памятное собрание в зоопарке, где Брюс Эйнсон получил как бы интеллектуальную пощечину.
И ситуация с тех пор не изменилась к лучшему. Доктор Бодли Темпл записал огромное количество фонем, произносимых инопланетянами, но ни для одной из них не был найден точный эквивалент в английском языке. Латтимор развивал и конкретизировал в разных печатных изданиях свою точку зрения, высказанную им на проклятом собрании. Джералд Боун — предательски, по мнению Пазтора — написал об этом собрании злобную сатирическую заметку для журнала «Панч».
Но все это — мелочи. Главным же было то, что дело не сдвигалось с мертвой точки. Не сдвигалось в основном потому, что инопланетяне, запертые в своей гигиенической клетке, не проявляли к людям никакого интереса и не выражали никакого желания вступать с ними в контакт. Их недружелюбие имело отрицательное воздействие на людей, работающих с ними; время от времени гнетущая тишина в помещении нарушалась взрывами жалобных сентенций, как будто эти люди, подобно коммунисту-миллионеру, ощущали потребность объяснить кое-какие деликатные моменты в своей деятельности.
Инопланетянин, обладающий интеллектом — независимо от своей внешней формы, — мог бы вызвать устойчивый интерес у человека разумного — Homo sapiens, ибо общение с ним отвлекало бы человека от мрачных мыслей о мировых катаклизмах, о проигрываемой войне с Бразилией, о резко выросших налогах — следствии войн и возросших межпланетных перевозок.
Но безразличие инопланетян к людям вызывало сильное раздражение и у обычных посетителей зоопарка. Постепенно толпы, стоявшие часами в очереди, чтобы посмотреть на инопланетян, к полудню стали редеть (действительно, пришельцы почти не двигались и внешне мало отличались от земных бегемотов, да к тому же им нельзя было бросать орехи — а вдруг окажется, что это «абсолютно разумное существо»). И люди опять потянулись к вольеру № 3, где содержались животные — обитатели Солнечной системы, которые ежечасно предавались групповым совокуплениям.
