Генерал Руденко стоял у окна в кабинете Кромешникова, глядя на эту стальную громаду. О чем он думал и думал ли вообще, понять было сложно. Начальник, тем временем, копался в бумагах, сидя за столом, ежеминутно отвечая на телефонные звонки и изредка прислушиваясь к звукам, раздававшимся за дверью.
- Как думаешь, Вадим, далеко полетит эта штуковина? - Спросил Руденко с таинственной иронией, и в то же время вполне серьезно.
Прежде чем ответить, Кромешников, стараясь не отвлекаться от работы, поставил подписи на шести бумагах, аккуратно сложил их в папку, отодвинул на край стола и только после этого, сняв очки и приложив одну дужку к губам, столь же серьезно ответил:
- Если они не долетят до Марса, значит, всю работу мы проделали зря и вообще ничего путного так и не совершили… Долетят, еще как долетят, и вернутся назад, вот увидишь. Шанс довольно неплохой – хотя бы потому, что до нас этого не делал никто.
- Основные силы самых мощных держав объединились здесь, … это внушает гордость.
- Вот, вот, и я о том же. Мы организовали самый грандиозный исследовательский проект в истории.
- Исследовательский…, - с тяжелой усмешкой генерал повернулся к собеседнику, - да…, революционные исследования, глобальный прорыв – как только мы это не называли.
- Да, и я верю, что это правильно. Надеюсь, США и Китай того же настроя.
- Кстати, если на чистоту, ты действительно уверен, что контакт поможет что-то исправить?
- Сейчас я не могу ничего сказать с абсолютной уверенностью. Система Цербера уже многим ученым не дает покоя и очень давно. Я думаю, наша беда – это общая беда, и мы можем ждать помощи от них.
- Но ведь ты не исключаешь возможности, что нас постигнет та же участь, что и…
- Конечно, - перебил его Кромешников, - все это понимают, все боятся.
После минутной паузы Владимир Сергеевич сел в кресло и задумчиво опустил глаза, в них начинала накапливаться тревога, которая почему-то именно в этот момент выступила наружу.
- Что-то не так? - Настороженно обратился к нему Кромешников. - Володя, ты меня пугаешь, что за внезапный скепсис?
- Мне тяжело это осознавать, - начал медленно говорить генерал, - но, если честно, я никогда раньше так не боялся,… а ведь я знаком с настоящим страхом, мы оба знакомы. - Его глаза бегали все быстрее, стараясь скрыться от тяжелых мыслей.
- Что правда, то правда. Я тебя понимаю; одно дело своя жизнь или жизнь взвода, да хоть целой армии, и совсем другое – судьба человечества. Но, будем надеяться на нашу команду, - последнюю фразу он проговорил с редким энтузиазмом и тем немного поднял дух товарища.
