Убедившись, что все в сборе, начальник центра управления полетами генерал-полковник Кромешников подошел ближе к столу. Большим, устрашающим исполином он предстал перед аудиторией, все в его высокой фигуре само по себе подчеркивало важность занимаемого им поста, и лишь пышные, слегка седоватые усы вместе с очками и острым, вытянутым носом немного смягчали его образ. В непринужденном общении, особенно в гражданской жизни, он был чрезвычайно мягким, веселым и в достаточной степени открытым человеком, именно его общительность и галантность, а также искрометный, но всегда уместный юмор – а отнюдь не звание – ставили его в центр любой компании и приносили редкостное, непоколебимое уважение. Мало кто с той же иронией относился к житейским проблемам, все, о чем он не мог сказать с улыбкой “ну и Бог с ним, Потоп пережили и это переживем”, он хранил лишь в кругу особо близких друзей и коллег.
Увидев, что специально привлекать чье-либо внимание ему не придется, он начал говорить невысоким, но сильным тоном, заранее внушающим доверие и уважение:
- Итак, господа, сегодня мы проводим экстренное собрание, посвященное предстоящей миссии, столь же экстренной и первой в своем роде. Сегодня ночью, - Кромешников, как опытный актер, говорил с напряженными паузами на самых важных моментах, подразнивая этим нервы слушателей, - в четвертом часу по Гринвичу произошла ужасающая по своему масштабу катастрофа: Венера, вторая от Солнца планета нашей солнечной системы, была уничтожена пришельцами. – В зале, как ни странно, все отреагировали вполне спокойно на слова генерала, лишь у Алексея сердце подпрыгнуло в груди и не опускалось до конца его выступления, волнение вновь начало дико усиливаться, особенно его волновали слова “миссия” и “пришельцы”. – За минуту до катастрофы нам удалось засечь неопознанный летающий объект массой около десяти тысяч тонн, быстро приближавшийся к Венере; он был виден, пока не достиг поверхности планеты, именно в тот момент и произошел взрыв мощностью, равной мощности двадцати пяти тысяч ядерных бомб; от соседствующей с нами планеты не осталось даже пылинки. Накануне нами был перехвачен радиосигнал пришельцев, исходивший с Марса за пределы солнечной системы. – Алексей, тем временем, уже не мог сдерживать свое удивление, и его глаза раскрывались от этого все шире. Так ясно и открыто об инопланетянах еще никто не говорил при нем; он понял, что оказался за чертой секретности глобального уровня, которая всегда манила его; генерал, вместе с тем, рассказывал о пришельцах вполне обыденно, как о стратегических противниках перед военной операцией. – Через два с половиной часа после этого один из наших марсоходов обнаружил их лагерь, к вашему вниманию сделанные им снимки, - тут Кромешников отошел в сторону, и на широком плазменном дисплее, что висел за его спиной, возникли кроваво красные картины с изображением бескрайней марсианской пустыни; вдалеке, за каньоном на фоне мутного неба возвышалось причудливое строение из неизвестного материала необычного медно-серебристого цвета. Точно определить его размер и различить мелкие фрагменты было невозможно, и все же, изображение вызвало небывалое удивление в глазах зрителей.
