Обычно Алексей не останавливался при заземлении, но на этот раз он решил сильнее сблизиться с Землей. Рядом с узкой автомобильной дорогой он присел на одно колено, поставил теплую бутылку в сторону и уперся обеими ладонями в снег. Долгое время он сидел неподвижно, в утренних сумерках его можно было принять за причудливую статую или спустившегося на Землю пришельца. Вместе с тем, снег накрыл его целиком, с ног до головы, тонкой простыней. Закрыв глаза, он представлял, как квинтиллионы молекул дребезжат под ним, и каждая из них с какой-то ничтожной силой притягивается к нему, он видел желто-красное ядро из магмы, вращающееся внутри, и даже начинал чувствовать его жар в ладонях, приложенных к холодному снегу. В разгаре дня он почувствовал бы себя неуютно в подобной позе, вблизи проезжей части. “Я не один знаю то, что знаю. – Твердил он себе. – Да, я хочу быть неповторимым – многие хотят. Глупо было бы утверждать, что другие люди глупее меня, возможно лишь, я сильнее тем, что осознаю это. У каждого есть что-то грандиозное на уме, своя неповторимая трактовка бытия. Наверное, кто-нибудь сидит сейчас так же на другом конце планеты и так же впитывает ее силу. – Почему именно эти мысли посетили его в этот момент, сказать трудно, но они заняли его довольно надолго. – Нужно встать, пока Утренняя Звезда еще видна”. – Сказал он себе и оторвал руки от Земли.
Алексей быстро встал и направился вперед по заснеженной городской равнине, глядя прямо перед собой, и как всегда мечтая на ходу. На все вокруг он смотрел как бы со стороны, будто его здесь не было вовсе, будто он был лишь наблюдателем, посторонней душой в реальном мире, который вовсе не казался ему иллюзорным, скорее, он сам был иллюзией. Почти половину жизни он проводил в мечтах, его бурная фантазия порой уводила его так далеко от реального времени и пространства, что ему тяжело было возвращаться к реальности. И это случалось очень часто во время прогулки.
Когда в метре от него вдруг проехал первый за час автомобиль, он встрепенулся, огляделся по сторонам, прислонил бутылку к губам и пошел дальше. Перейдя через дорогу, он подошел к невысокому гранитному парапету и начал с ожиданием смотреть на небо, именно туда где находилась Венера. На данный момент ее не было видно из-за облаков, но Алексей точно знал, что она там.
Делая небольшие глотки теплого пива, он начал смотреть на другой берег реки, где в сумраке просматривались прикрытые снегом останки сгоревшего дощатого шалаша. Потом он поднял глаза на город, светившийся вдали разноцветными электрическими огнями, на душе становилось все легче, а ночной кошмар расплывался в памяти и уходил куда-то далеко в прошлое. Снег по-прежнему продолжал валить крупными хлопьями, прикрывая на реке лед и разнообразный мусор, разбросанный на нем. Долго смотреть на это он почему-то не смог, поставив бутылку на парапет, он развернулся к нему спиной и принялся рассматривать свой район. Редко наставленные высотные жилые дома, три из которых стояли недостроенными уже лет десять, и лишь ветер с низким загробным свистом витал между их стенами. Справа от этих белых коробок находилась большая теплоцентраль, ежедневно выбрасывавшая из чугунных труб километры черного дыма. Нельзя сказать, что район был отсталым, бедным или криминальным – в нем жили вполне приличные люди, просто большинство из них не ощущало никакой эстетической недостаточности. Алексей же ощущал, и очень остро, он смотрел на этот район, как на постапокалиптический лес железобетонных зданий. “Мы заложники бетонных стен, - говорил он про себя, как оратор, - сегодня снег скрывает эту пошлость урбанистического ландшафта, но мне известно точно: здесь рождается апокалипсис, и не только здесь – всюду на планете, где существует зло…” Все вокруг неизбежно стремилось к этому, то есть, конечно, в неизбежность Алексей не верил, оспорить можно все, что угодно: и древние предсказания, и реальные факты, но данный факт он оспаривать почему-то не хотел. “Мир идет ко дну…, - подумал он снова, - пора сматываться”. – Эта мысль вдруг застопорила ход его размышлений.
