Тем не менее, вместе с Кеану или параллельно с ним, измерение его обожаемой тени все равно существовало. Насколько мне подсказывало воображение, это измерение творили, по большей части, совсем юные девушки, которые именовали себя «гавайками Кеану», «китаянками Кеану», «кошечками Кеану» и даже «шлюхами Кеану». Не щадя сил и времени, они украшали каждую виртуальную страничку яркими цветами, звездным небом и красными сердечками, создавая уютный компьютерный рай, изливались в наивных эпитетах Кеану: «самый лучший», «самый нежный», «самый эротичный» и еще в десятках и сотнях разных «самых». Они размещали в сети свои письма к нему, в надежде, что он когда-нибудь, хоть лет через сто обнаружит их. Они писали его портреты, которые, по большей части, не имели ровным счетом никакого сходства, но вызывали чувство какой-то невыразимой нежности. Они даже создавали несуществующие городки, каждая собачья будка в которых гордо носила его имя.
Они помещали бесчисленное количество его фотографий, которые сопровождали милые комментарии вроде «Кеану в кепке», «А вот Кеану в майке», «А вот Кеану без майки».
Через двадцать минут нахождения в этом мармеладном мире я почувствовала себя неловко. Как будто бы я, тяжелая земная женщина, вторглась во владения юных, летучих, эфирных созданий. Которые порхали по компьютерным сетям, распространяя аромат ванили и клубники, и наколдовали красные сердечки, используя карамельки вместо волшебных палочек.
И к ним тоже я не могла примкнуть. Даже если бы придумала себе какую-нибудь кличку вроде «Пятачок Кеану», и написала, что мне четырнадцать лет. Не потому, что я не смогла бы наврать всем этим девочкам, лиц которых я даже не представляла, а скорее всего потому, что страдала редкой формой разумного фанатизма, который был обусловлен моим совершеннолетием, и хотя порой доводил меня до исступления, но не рождал во мне всех этих розовых, кондитерских фраз.
Мне вдруг стало настолько неловко, что я поспешила убраться со страниц, занятых пронзительно страстными признаниями молоденьких поклонниц. Там я чувствовала себя слишком старой и разваливающейся кошелкой.
Не глядя, я проскочила страницы, посвященные любовным романам Кеану. Не то чтобы я ревновала, конечно,…но мне было бы неприятно читать все эти сплетни.
Душа моя отдохнула на обширных виртуальных полях, на которых теснились многочисленные снимки Кеану. Долгожданное счастье, наконец-то, было готово переполнить меня.
