Да и откуда в его сознании могло взяться такое?
Сергей обвел взглядом комнату. Бледно-голубые стены, арки, полуколонны, увитые мраморной лозой, повсюду фестоны и завитки, зеркала и позолота. Интерьер был донельзя изящным, женским, и просто кричал об огромном богатстве. Поэтому вызвал у мужчины естественный порыв внутреннего пролетария потянуться за булыжником.
Еще не до конца поверив в окружающую действительность, он ущипнул себя за плечо. Больно! Картинка не изменилась. Еще больнее! Нет, все то же.
Ладно, версию с белочкой можно отбросить, тем более, насколько Сергей был в курсе, приходила она, как правило, через несколько дней после начала воздержания. А он, вроде бы, только вчера пил. Или позавчера? Неважно. В любом случае о нескольких днях речи не идет.
Тогда что? Как он попал в это «помещение»? Сергей поднял глаза к потолку, поморщился, увидев голубой шелковый балдахин. Ужас! Просто комната Белоснежки. Или, как ее там... Рапунцель, во!
В общем, понятно только то, что ни хрена не понятно. А значит, гадать смысла нет, нужно действовать! Как минимум, встать. А то мало ли, придут убивать, а он тут в шелковых простынях запутался.
Сергей вскочил с кровати, подивившись, как легко, по-молодому, он передвигается.
Прошел по комнате. Хотел взглянуть в окно, но окна в помещении отсутствовали. Вместо этого посмотрел в зеркало. И замер, словно громом пораженный.
Вместо когда-то темноволосого, а теперь уже наполовину седого, помятого дядьки с лицом интеллигентного алкоголика, на него смотрел пышущий здоровьем земский врач (именно так его представлял Сергей), примерно пятидесяти годков отроду, обладатель ярко-рыжей вздыбленной шевелюры и бородки клинышком. А еще розовых, как наливные яблочки, щек и тугого животика, который воинственно выпирал вперед, возвышаясь над синими спортивными трусами. Черты лица, впрочем, оставались вполне узнаваемыми.
– Эт-т-то еще что за хрень? – не своим голосом заорал мужчина, отшатываясь в ужасе. – Это кто? Это как?!
Зеркало безмолвствовало.
Зато открылась ранее не замеченная дверь и впустила давешнюю синекожую незнакомку.
– Рада, что ты пришел в себя, странник.
Сергей молча наблюдал за тем, как женщина, поддерживая одной рукой край ослепительно-белого балахона, лебедью вплыла в комнату и уселась в одно из кресел. Спохватившись, он сдернул с кровати покрывало и завернулся в него, как в тогу, внезапно застеснявшись своего пуза.
– Это ваш дом? – начал мужчина светскую беседу, от неожиданности не придумав ничего другого.
