Иоанн Павел Третий хмуро посмотрел в листок и сняв очки, склонился к микрофону. Глаза его были спокойны, но речь была глуха и размашиста, как некоторый ваш собеседник выполняет трудоёмкую работу, попутно ведя с вами острейшую дискуссию, например, о вопросах полового воспитания.
-Я мог бы сказать, что мир именно от вашей вредоносной работы катится в пропасть – громко, победоносно вещал Папа. – Но есть в этом некий скрытый элемент глубокого нахальства. Я произнесу одну единственную фразу : Бог грядёт! О, не смейтесь, господа! Иисус уже близко и я чувствую как небо гармонично заменяет один промежуток времени другим. Но небо несправедливо к тем несчастным, которым предстоит страдать – страдать много и тяжко. Это ведь бедняки и крестьяне. Им не в чем раскаиваться, единственных их грех – пустой желудок.
Из середины зала поднялась рука и женственный голос молодого человека с пышной шевелюрой подкинул дров в пламя сегодняшнего собрания:
-Сколько существует религиозные предрассудки, столько произносится протяжный вой о Конце Света. Мы устали всё это слушать! В этих словах о грядущем Спасители также мало смысла, как в ворчании базарной старухи. Все мы знаем: Церковь не экономит на своих аппетитах, она продолжает строить храмы и соборы, в которые никто не ходит. Но посмотрите на покорённую Америкой Россию – там Православие гордо подняло главу, словно никто у русских и не забрал суверенитет. Это бесподобно, это потрясающе величаво! Мы, римляне, хоть и сохранили независимость и нейтральность, однако поисхудали душами. Как это пошло и скверно!
Папу затрясло. Шкани вынул из кармана заготовленную загодя таблетку, протянул её своему боссу. Иоанн Павел Третий запил лекарство одним глотком и густая слеза упала со щеки старика в стакан.
-Добро нынче не в моде, господа! -Папа сверкнул взглядом. – Вы любите аборты – добро их не любит; вы любите смотреть как убивают самого беззащитного, – мы громко протестуем против этого. В чём же мы виноваты? Может, – в том, что мы на стороне добра? Потому что говорим, что чёрное – это не белое, хотя вы заявляете, что белое – это также чёрное как и белое. – Джованни Скварини, который в миру много и успешно говорил, и теперь, будучи Римским Первосвященником, смело отражал мечом всякие нападки на своё доброе, вечное, светлое. Если Папе и хотелось чего-то в эти мгновения, то лишь ещё одного – укола обезболивающего: после болезни он заметно исхудал, потерял ориентацию в движениях, и голова его была так тяжела, что была сотворена вроде из чистого чугуна.
