– Наверное, мы были очень жестокие дети, – говорила Джорри.
– Мы не слушались. Нагличали. Отбились от рук. Но все же мы были очаровательны, согласись.
– Мы были мерзкие щенки. Бессердечные щенки. Безжалостные, – порой уточняет Джорри. Что это – раскаяние или хвастовство?
В подростковые годы Джорри претерпела болезненный инцидент с одним из болванов – тот застал ее врасплох, а Тин не вступился, поскольку в это время спал. Это до сих пор давит ему на совесть. Должно быть, именно из-за этого все ее отношения с мужчинами пошли наперекосяк, хотя, скорее всего, они бы в любом случае пошли наперекосяк, так или иначе. Теперь она обращает то происшествие в шутку – «Изнасилована троллем!» – но это ей не всегда удавалось. В начале семидесятых, когда многие женщины пустились во все тяжкие, тема изнасилования была для нее очень болезненной, но сейчас она вроде бы оправилась.
Не всему причина – изнасилование, думает Тин. Лично его никто из болванов не насиловал, но его отношения с мужчинами столь же беспорядочны, как у сестры, а может, и еще того хуже. Джорри однажды сказала, что беда – в его подходе к любви: он ее слишком концептуализирует. Он ответил, что это Джорри концептуализирует недостаточно. То было давно, когда они еще обсуждали любовь.
– Нам бы положить твоих и моих любовников в блендер, хорошенько измельчить и перемешать, – сказала однажды Джорри. – Прийти к среднему.
Тин ответил, что ее формулировки чрезвычайно брутальны.
Дело в том, думает сейчас Тин, что они никогда не любили никого, кроме друг друга. Во всяком случае, никого другого не любили безусловной любовью. Все прочие их любови включали в себя множество условий.
– Гляди-ка, кто откинул копыта! – восклицает Джорри. – Апофеоз Большого Члена!
– Это подходит к куче народа, – говорит Тин. – А я полагаю, ты имеешь в виду определенного человека. Я вижу, у тебя подергиваются уши, значит – кто-то важный в твоей жизни.
– Угадай с трех раз. Подсказка: он часто бывал в «Речном пароходе» в то лето, когда я вела их бухгалтерию бесплатно.
– Ты хотела хороводиться с богемой, – говорит Тин. – Что-то смутно припоминаю. Так кто это? Слепой Сонни Терри?
– Не говори глупостей, он уже тогда был дряхлым старцем.
– Тогда сдаюсь. Я туда почти не ходил, там слишком сильно воняло. Эти фолк-певцы принципиально не мылись – как будто у них фишка была в этом.
– Неправда, – возражает Джорри. – Во всяком случае, не все. Я точно знаю. Сдаваться – нечестно!
