В диком рейсе | страница 16

Вот как раз в Сиди-эль-Бараб — это проклятое название мне никогда не забыть — я вторично пустил в ход свои ручищи. Я был ранен, арабская пуля пронзила плечо. Но свинья Вавэ, лейтенант Вавэ, приказал мне явиться вместе со всеми на поверку и стоять на этой адской жаре целый час с винтовкой у ноги. Кровь текла у меня по спине. Я стоял в луже крови. Это было невообразимое мучение, но Вавэ не позволил меня перевязать. Он был слабак и ненавидел мою силу и непокорность. Он ненавидел меня за то, что я все еще не подох.

В конце концов я не выдержал и упал. Казалось, форт завертелся и рухнул на меня. Последнее, что я увидел, прежде чем потерять сознание, было огромное огненное колесо, бешено вращавшееся перед глазами…

Мак помолчал немного и продолжал:

— Пинок ноги привел меня в чувство. Я все еще лежал на песке во внутреннем дворе В самой середине этого раскаленного, как сковорода, прямоугольника лежал я, а рядом стояли легионеры. Тут я увидел ноги Вавэ. Они надвигались на меня, становились все больше и больше У моей головы эти гигантские ноги остановились. Я услышал ненавистный голос лейтенанта Вавэ — язвительный и подлый голос. Мои руки потянулись вперед. У меня было такое чувство, будто я давно умер, а вся моя жизнь перелилась в руки. Чужие, опасные существа — они без моего приказа сами подобрались к ногам Вавэ, крепко ухватили их и сжали так, что лейтенант грохнулся на землю Не знаю, кричал ли он, — я ощущал только его ноги. А мои руки тянулись дальше, давили, плющили и раздирали тело Вавэ Ничто уже не могло помочь ему. В тени стены форта стояли легионеры и, не пробуя вмешаться, наблюдали, как я расправляюсь со скотиной лейтенантом. Он давно уже не дышал. Но я не останавливался, не мог остановиться: сокрушающее огненное колесо все еще вращалось во мне.

До утра я провалялся рядом с трупом Вавэ Никто не подходил ко мне Всех охватил ужас. От раны у меня началась лихорадка Я никогда не забуду эту ужасную ночь, поверь мне. За забором выли шакачы, они чуяли мертвечину. На следующее утро, когда поднялось неумолимое солнце, Вавэ начал гнить. А я все еще жил — ночной холод принес мне облегчение. Я медленно пополз в тень здания. Больше часа потребовалось мне, чтобы преодолеть пятнадцатиметровый раскаленный плац, и никто не предложил помощи. Все боялись моих рук. Лишь очередная смена занялась мной Они перевязали кое-как плечо и заковали меня в цепи.

— Мак, я никак не пойму, при чем же здесь твоя рыба?