Улыбка Перегрина застыла.
— Не знаю, откуда вы получили информацию, мисс… э-э-э, но сама идея, что у меня могли быть криминальные отношения с таким человеком, как Рей Гантер, честно говоря, совершенно нелепа. Что привело вас к столь странному заключению?
Лиз открыла портфель и достала два отпечатанных листа бумаги.
— Могу ли я рассказать вам историю, мистер Лейкби? О женщине, известной в определенных кругах как Маркиза, настоящее имя которой Доркас Гибб?
Перегрин ничего не сказал. Выражение его лица оставалось непроницаемым, но кровь от него отхлынула.
— Уже в течение нескольких лет Маркиза является владелицей одного скромного заведения в Шеперд-Маркет, Мэйфэр, где она и ее сотрудники специализируются на… — она заглянула в бумаги, — «дисциплинировании, доминировании и телесных наказаниях».
И снова Перегрин ничего не сказал.
— Три года назад полиция нравов совершила рейд в это место, и как вы думаете, кого они нашли привязанным к козлам для бичевания со спущенными брюками?
Взгляд Перегрина превратился в лед.
— Моя частная жизнь — мое личное дело, и я не позволю шантажировать меня в моем собственном доме. — Он поднялся с дивана. — Прошу вас уйти, причем немедленно.
Лиз не двинулась с места.
— Я не шантажирую вас, мистер Лейкби, я только расспрашиваю вас о подробностях ваших коммерческих отношений с Реем Гантером. Или мы можем сделать это по-хорошему, или мы можем сделать это по-плохому. В первом случае вы сообщаете мне все факты конфиденциально; второй путь означает полицейский арест по подозрению в причастности к организованной преступной группировке.
Его глаза осторожно прищурились, и высокомерие как будто мгновенно его покинуло.
— Я предполагаю, что вы просто получали деньги от Гантера, ничего больше, — сказала Лиз спокойно. — Но речь идет об угрозе национальной безопасности. — Она сделала паузу. — Как вы договорились с Гантером?
Он уныло посмотрел в окно.
— Идея заключалась в том, чтобы я закрывал глаза на его приходы и уходы по ночам.
— Сколько они вам платили?
— Пятьсот в месяц. Наличными. Он оставлял их в шкафчике на берегу. В месте, где держал свои рыболовные снасти. Он дал мне ключ.
— Что происходило во время этих приходов и уходов?
Перегрин выдавил напряженную улыбку:
— То же, что и раньше в течение сотен лет. Это берег, где промышляют контрабандисты. Так было всегда. Чай, бренди из Франции, табак из Голландии…
— Именно это они выгружали, не так ли? Выпивку и табак?
— Так мне говорили.
