— Удобно ли сидит одежда? Я использовала те размеры, что мне прислали.
— Сидит все хорошо, но одежда кажется… слишком изысканной? Люди будут обращать внимание. — Он выдвинул один из стульев и сел за стол.
— Пусть себе смотрят. Они будут видеть респектабельного профессионала, приехавшего на рождественские каникулы. Адвоката, возможно, или врача. Кого-то, чья одежда говорит, что он один из них.
— Разве я похож на такого человека?
— Будешь похож, когда я сделаю тебе правильную стрижку. Но сначала ты должен поесть.
Его брови поднялись на мгновение, но затем, видя серьезность ее лица, он согласно кивнул. Именно для этого она здесь и находилась. Принимать такие решения. Сделать его «невидимкой». Он взял нож и вилку и начал есть. Рис был переварен, но курица оказалась хороша.
Он ел молча, жуя с тщательностью человека, который долгое время привык довольствоваться малым. Закончив, он поднял на нее глаза и заговорил:
— Вчера ночью я убил человека.
— Итак, что мы знаем о Перегрине и Энн Лейкби? — спросила Лиз. — Экзотическое сочетание.
— Пожалуй, так и есть, в некотором роде, — сказал Уиттен. — Я встречался с ними несколько раз, и она вообще-то очень веселая женщина. Он же этакий типичный чопорный аристократ.
— Так что же их связывает с Гантером? — спросила Лиз.
— Он держал свои лодки на их берегу, — сказал Уиттен. — Это все, что мне известно.
Они стояли втроем под каменными сводами парадного подъезда Хедленд-Холла.
Госс нажал кнопку звонка. Изнутри донесся звон.
Дверь открыла высокая женщина с тонким лицом, в твидовой юбке и стеганом жилете, которые выглядели так, будто их долго обдирали об розовые кусты. Увидев их, она продемонстрировала полный рот длинных зубов.
— Суперинтендент Уиттен, не так ли?
— Суперинтендент уголовной полиции, мэм, да. А это — сержант уголовной полиции Госс и коллега из Лондона.
Зубастая улыбка качнулась в их сторону. За благовоспитанностью высшего сословия явно проступало острое беспокойство. «Она знает, что я не из полиции, — подумала Лиз. — Она знает, что наше появление означает неприятности».
— Вы пришли по поводу этого ужасного происшествия с Реем Гантером?
— Боюсь, что так, — сказал Уиттен. — Мы беседуем со всеми, кто знал его и, возможно, имел представление о его передвижениях.
— Конечно. Почему бы вам всем не войти и не присесть?
Они проследовали за нею по длинному коридору, пол которого был выложен узорной плиткой. Стены были увешаны головами лис, гравюрами на спортивные темы и непривлекательными фамильными портретами.
