— Ваше высочество, не говорите так, а то я приму за чистую монету… а, виноват!..
Боже мой, пятый раз! В последний миг она успела выдернуть туфельку из-под ботинка партнера, и тут же, подгоняемая мелодией, силой подняла его руку и закружилась.
— П-простите великодушно, но я предупреждал, что не смог бы зарабатывать на жизнь танцами…
Его рука снова осторожно легла на плечо. Грегорике вдруг пришло в голову, что ей давно не встречались партнеры со столь деликатной хваткой — можно подумать, она хрустальная! Хотя, с другой стороны, руки Золтана Немировича, пусть и неуклюжие, почему-то не оставляли такого впечатления, как после тура с герцогом Стаффордширским, когда страшно хотелось поскорее вымыться. Непривычно жесткие, словно дерево, ладони, покрытые ороговевшими мозолями, которые буквально царапались… удивительно, насколько они живее, естественнее и… ну да, их было намного приятнее касаться, чем тонких и белых, чуть влажных и неуловимо липких пальцев обычных кавалеров.
Грегорика поймала себя на мысли, что впервые за долгое время не жалеет, что в вальсе приходится держаться так близко к партнеру, позволяя прикасаться к себе и вести. В чем же дело? Может быть, в том, что случайно встретился человек, который не вписывается в привычный набор светских лиц? Он совершенно другой, чем мужчины знакомого круга, и говорит так просто… но, если вспомнить их прошлый разговор, отнести его к простакам никак не получалось. Она решительно сказала:
— Неважно. Боюсь, мне придется повториться — нам нужно поговорить… нет, я хочу попросить вас об одолжении.
— Каком же, ваше высочество? Готов на все, чтобы загладить свою вину перед вашими туфельками.
— Не могли бы вы одолжить мне дневник вашего деда? На время. Мне очень важно разобраться, что же тогда происходило… вы даже не представляете, насколько важно.
Он в удивлении поднял брови.
— Если вы просите… конечно. Не уверен, что у кого-то получится разобрать его каракули…впрочем, может быть, вы сможете сделать это лучше меня? Могу я попросить записать расшифровку?
— На… наверное. Благодарю вас, господин Немирович. Я обязательно верну дневник… через некоторое время.
— Думается, дня два-три будет достаточно. Пользуйтесь, если хотите.
— Буду крайне признательна. Не могли бы вы сходить за дневником?
— Хорошо, — покладисто кивнул он. — Когда вам его отдать?
Окинув взглядом разодетую публику, Грегорика понизила голос.
— Позже. Лучше в каком-нибудь более уединенном месте. Не хотелось бы, чтобы на нас глазели. Вы знаете, где находится грузовой трюм?
