— Хммм, тогда кого же?
— В стародавние времена дело решили бы перебором подходящих принцесс в окрестных королевствах, — подбросила идею Алиса. — Только теперь не осталось ни королевств, ни принцесс. Дочки нексиканских президентов, которые сменяются каждый год, не считаются.
— Если взглянуть с чисто эстетической точки зрения, то далеко искать не требуется, — меланхолично заметила Маркетта. — Неужели можно найти кого-то лучше, чем…
— …Конечно! — перебила ее Цирцея. — Как мне сразу в голову не пришло?..
— И, между прочим, самая что ни на есть принцесса, — добавила Элиза. — Признаюсь вам, девочки, к ней даже я не осмелилась бы ревновать.
Ага, кажется, даже я догадался. Впрочем, если я прав, то это не моя заслуга, а Алисы.
— …Чем Грего´рика Тюдор, — договорила, наконец, Маркетта. — По-моему, более идеальной пары и представить себе нельзя. Ужасно жаль, что они родные брат и сестра.
— Еще бы! — вздохнула Элиза. — Ах, как дивно они смотрелись бы на тронах, рядом друг с другом, с венцами на золотых волосах…
— Предлагаю объявить общенациональный референдум и реставрировать монархию, — деловито подытожила Маркетта.
— Мадемуазель Дюранд, позвольте пожать вашу мужественную… то есть женственную руку!.. — воскликнула Алиса, вскочила и, перегнувшись через столик и схватив тонкую ручку черноволосой подруги, с преувеличенным поклоном затрясла ее.
Она явно перестаралась — замочек на серебряном часовом браслете, случайно прижатый пальцем, расстегнулся, и наручные часики, сверкнув стеклышком, булькнули в кофейник, на котором почему-то не оказалось крышки.
Я уже приготовился хохотнуть, но, судя по тому, как Маркетта ахнула, и, изменившись в лице, вырвала руку и схватила кофейник, ей было совершенно не до смеха. Заглянув внутрь, она застонала, и, кажется, уже готова была в отчаянии запустить в горячую черную жидкость тонкие белые пальчики, когда я быстро протянул щипцы для сахара.
— Прошу.
Подобная услужливость не в моем стиле, но, если вспомнить, кто именно оставил кофейник незакрытым…
— С-спасибо… — секунду спустя утопшие часики вернулись на свет божий, обтекая ароматной кофейной жижей. Хозяйка торопливо вытерла их салфеткой, поднесла к дивно очерченному белоснежному ушку, потрясла, покрутила заводную головку — тщетно. Секундная стрелка безнадежно замерла.
— П-прости, пожалуйста… — неловко проговорила Алиса. — Я не… я не хотела…
Теперь на глазах мадемуазель Дюранд уже отчетливо блеснули слезы.
— Я прощу, но что с того толку!.. Ведь это подарок отца… на прощание…
