Епископ поморщился. Встал, подошел к окну. Сквозь мутные зеленоватые стекла, вставленные в раму, попытался рассмотреть, что там делается во дворе.
-- Али кого иного? -- не унимался тысяцкий. -- Народ на Вече надо собирать, пока остальные князья не проведали.
-- Резанского князя боишься? -- обернувшись, спросил епископ.
-- Опасаюсь я, -- округлив глаза, горячо зашептал тысяцкий. -- Киевский и Суздальские князья, как стервятники набросятся на Черниговскую сторону, начнут рвать аки волки землю нашу.
-- А ну как правда северский князь напал на Михаила Всеволодовича? -- епископ бросил на тысяцкого испытывающий взгляд.
-- Брешет он все, -- горячо заявил тысяцкий, подразумевая раненного гридня.
-- Какой смысл ему брехать? -- молвил епископ, сверля взглядом тысяцкого.
В этот момент, распахнув широко двери, ворвался доверенный человек епископа. Его взволнованный вид говорил сам за себя - что-то случилось.
Сердце Порфирия заледенело. Неужели князь убит? Он не сильно надеялся на охотников, но послать больше некого. Тысяцкий с боярами уговорили епископа не мобилизовывать воев, пока не выяснится все. Отрывать людей от мирной жизни - потом себе дороже выйдет. Епископ интуитивно чувствовал, что тут дело не чисто.
-- Владыко, там воевода князя за воротами стоит. С ним гридни, все бронные, -- сообщил доверенный человек.
-- Ну так пускайте его. Чего ждете? -- резко ответил епископ.
-- Так это... -- замялся служка. -- Воевода-то Мстислава Глебовича. Говорит князь к нам едет...
-- Как удачно все складывается! -- обрадовался тысяцкий.
Епископ бросил на него полный подозрений взгляд.
-- Владыко, надо встречать князя, -- горячо обратился к епископу тысяцкий. -- А я вече соберу...
-- Погоди ты, -- властным жестом остановил боярина владыка Порфирий.
Боярин намеревавшийся уже уйти, резко остановился.
-- Воеводой у князя Мстислава все Дрочило? -- спросил епископ служку.
-- Истину так, -- ответил тот.
-- Дрочилу ко мне приведешь, а гридней его в окольном городе разместишь, -- велел епископ.
-- А ты, Захария, -- обратился к тысяцкому Порфирий, -- Пошли детских с мечниками - пусть покараулят гридней.
Воевода князя Мстислава оправдывал свое прозвище - Дягиль. Был Дрочила Прокопьевич высок, силен, и сухощав. А еще умен к тому же. Он не стал юлить - прямо сказал, что его князь пошел войной на брата и требует себе стола Черниговского.
-- Этого нам еще не хватало, -- пробурчал епископ.
