Руфина Степановна, или как ее называли в компании - железная леди, человек старой партийной закалки, до перестройки работавшая у самого... и тут с пиететом следовало указать взором на самый верх. На самом деле никто не знал, где и кем работала Руфина Степановна. Но дело свое знала и людей видела насквозь и рентген не нужен. Она ненавидела капиталистов всеми фибрами своей души. Некоторые сделки, проводимые компанией, не совсем укладывались в рамки пока еще молодого формирующегося правового поля и, Руфина Степановна испытывала удовлетворение по их завершению, всегда добавляя от себя:
-- Крысы грызутся - трудовому народу и то польза.
Но шефа она уважала, заметив однажды, что если бы не предатель меченный, то быть бы шефу первым секретарем. Шеф отшучивался:
-- Я свой мерседес на волгу ни за что не променяю.
Руфина Степановна взялась за дело с большевистской прямотой.
-- Ты почто над девкой измываешься? -- грозно вопросила она, для убедительности хлопнув сухощавой, но крепкой трудовой рукой по столу.
Александр промолчал, не понимая, о чем речь. Неужели та рыженькая из юридического отдела, с которой он летал в Пермь, нажаловалась железной леди? Так у шефа скоро не останется специалистов в компании...
-- Говори! -- грозно потребовала Руфина, через стекла старомодных круглых очков пригвоздив Сашку взглядом к креслу.
-- А я что? -- в растерянности только и мог произнести он.
-- Эх, молодежь... -- полным сожаления голосом произнесла Руфина Степановна.
Сашка поерзал. Не понять, толи жалеет, толи осуждает. Он приготовился к худшему. Но Руфина удивила его.
-- Кто же так ухаживает? Вот, помню, в наше время девушек приглашали в кино, в театр, консерваторию...
Сашка моргнул.
-- Людка истомилась вся, а ты ходишь как слепень, ничего не видишь! -- неожиданно закончила она.
Сергей испугался. Заводить серьезные отношения с безмозглой курицей не входило в его планы.
-- На вот... -- в руке Руфины Степановны материализовались два билета.
С видом доброй феи она положила их на стол, прямо перед Сашкой.
--Это что? -- парень оторопел.
-- Это балет, дубина ты стоеросовая! -- наклонившись над столом, строго произнесла Руфина. -- Пламя Парижа.
Сашка молчал, разглядывая билеты. Руфина Степановна, не дождавшись ответа, молча, развернулась и на прощание бросила:
-- А еще сын таких родителей!
Сашка хотел возмутиться. Ему не нравилось, когда напоминали о родителях. Отец глубоко презирал современных бизнесменов, но дела с ними вел, постоянно проживая на благополучном западе. У отца с сыном были сложные отношения, впрочем, как у всех. Завзятый патриот, отец не мог простить гибели великой страны и страшно злился, когда сын напоминал ему, делая ударение на французский манер, что папа, сам приложил руку к ее падению. Отец страшно злился, надолго прекращая общение с сыном. Мама втихомолку плакала. И часто прилетала навестить сына. Она подолгу бродила по улочкам города, думая о чем-то своем, не посвящая сына в свои переживания. А Сашке не до того было. Жизнь била ключом.
