— Как же вы все измучили меня! — на раздраженной ноте закончил свой монолог об острове Игорь и вдруг спросил громко и испуганно: — Слушай, где мой портфель?
Он взглянул расширенными от ужаса глазами на Марину, потом полез под стол, поднял стул и выхватил у Марины свой плащ.
Ни о каком портфеле Марина не помнила. Она безучастно смотрела в сторону, нервно теребя ремешок черной лакированной сумочки.
— На бульвар, быстро! — закричал Игорь и, схватив Марину за руку, бросился к выходу. От его мягкости и рассеянности не осталось и следа. — Если они пропали, я погиб.
Снаружи уже стемнело, стало ветрено и в то же время душно. Казалось, вот-вот начнется ливень. Улица опустела.
Последний уличный художник собирал свои портреты, чтобы спуститься вниз, в освещенный подземный переход. На портретах были изображены девушки, похожие друг на друга, как сестры, в одинаковой льстивой манере диснеевских мультяшек — огромные задумчивые глаза, пухлый чувственный рот и романтическая прическа. Марина никогда в жизни не заказывала себе таких портретов, хоты прекрасно понимала мотивы уличных художников.
Из Гошиных слов Марина не поняла, кто они и что пропало, но послушно побежала за ним. Ей как будто передался его испуг.
Еще издали Марина увидела, что рядом с лавочкой, на которой она нашла дремлющего Гошу, припарковались две милицейские машины. Здесь же суетились люди в серой форме, а бдительные пенсионеры стояли поодаль и качали головами.
Игорь, до этого момента бежавший так, что Марина едва поспевала за ним, вдруг остановился прямо посреди большой грязной лужи и слегка пригнулся.
— Ой… — прошептал он и повернул к ней побелевшее лицо. — Что я наделал…
— Что еще? — Испуг Марины сменился досадой. Нагнувшись, она пыталась отчистить носовым платком испачканные грязными брызгами колготки. — Посмотри, что ты наделал! Мои колготки!
Игорь поглядел на ее ноги сумасшедшими глазами и потащил за угол ближайшего дома.
— Значит, так, — быстро зашептал он, — поезжай домой и забудь все, что видела. Главное — мы сегодня не встречались. — Игорь отпустил Маринину руку, которую до этого сжимал с такой силой, что ей было больно, и быстро скрылся в глубине темной улицы.
Марина растерянно посмотрела ему вслед. Носовой платок, который она сжимала в руке, оказался тем самым, что дал ей дневной утешитель с бульвара. Он ничем особенным не пах. Обычный мужской носовой платок, только из очень тонкой и приятной на ощупь ткани. Теперь он был испачкан.
