Это замечание Гьики произвело впечатление. Гость с нарядным галстуком одобряюще хлопнул его по плечу:
— Браво, Гьика! Хорошо ты это сказал.
А Гьику разбирало любопытство: чем же все-таки занимаются эти два новых товарища? Он вполголоса спросил у Али:
— Ты мне, может быть, объяснишь, кто эти люди?
— Ах, Гьика, я совсем позабыл познакомить тебя! Вот этот, — он показал на широкоплечего, — учитель средней школы. Звать его Мало. А вот этот, — он показал на худого, — Зенел, подмастерье у портного. Довольно с тебя?
«Учитель, подмастерье, значит — трудовой народ!» — решил Гьика и, успокоившись, обратился к новым друзьям:
— Скажу вам откровенно, до того как я познакомился с Али, здесь у меня, — он постучал по лбу, — была неразбериха, многого я не понимал, зато теперь разбираюсь. Что и говорить, люблю побеседовать с образованными и знающими людьми!.. А у нас в селе — темнота, мрак… Да и что требовать от крестьян, если они не знают грамоты? — горестно закончил он.
Учитель и подмастерье были близкими друзьями Али и пришли сегодня к Стири, чтобы познакомиться с Гьикой и через него наладить связь с крестьянами.
Когда жена Стири ушла в соседнюю комнату укладывать детей, Али заговорил о цели их сегодняшней встречи. И Гьика сразу же убедился, что это изможденное лицо с желтыми провалившимися щеками и потухшими глазами может внезапно оживиться, и в этих глазах вспыхивает яркий блеск, и эти уста произносят слова, каких Гьике до сих пор не приходилось слышать, — слова, полные возмущения и гнева, слова, которые заставляли Гьику дрожать от ненависти к чиновникам и беям. Этот с виду болезненный человек на глазах у Гьики вырастал, становился крепким и несгибаемым, подобно стали. На многие годы запомнил Гьика эти слова Али:
— Разве справедливо, разве законно, что один человек, какой-то бей, владеет огромным поместьем с полями, пастбищами, лесами, виноградниками, которых не охватить глазом, — в то время как тысячи других людей, в поте лица своего возделывающих и обрабатывающих эти угодья, должны ютиться в тесных хибарках и не имеют ни единой пяди своей собственной земли, а обрабатывают землю другого? Знай, Гьика, что вы, крестьяне, — рабы своих беев, так же как Стири и Зенел — рабы своих хозяев и работодателей. Можно сказать, что большая часть населения нашей страны — это рабы, работающие, как волы. Но сбросить с себя ярмо этого подлого рабства можно, только объединившись в борьбе против своих поработителей, как это сделал трудовой народ России…
