— Пустяки, — успокоил его помощник.
Грузовик между тем толкал изуродованную машину к краю дороги и, наконец, хорошо рассчитанным ударом сбросил ее с крутого склона. Автомобиль стал сползать вниз, потом послышались частые и громкие удары, и, наконец, все стихло. Грузовик снова дал задний ход.
— Спрячемся, — сказал толстый Гаррисон. — Боюсь, что на дороге нас ничего хорошего не ждет.
И, схватив Хоппа за руку, почти насильно заставил его сойти на обочину. Дорога снова опустела, а Хопп и Гаррисон стали подниматься по каменистому склону.
Красивым, как известно, плоскогорье Гарца сейчас не назовешь. Быть может, прежде, когда оно было частью морского дна, на нем росли невиданной красоты водоросли или кораллы в виде причудливых деревьев; быть может, в те давние-давние времена на поверхности Гарца скользили тени прекрасных рыб, плававших в ласкающей зеленоватой прозрачной воде, и ковром стелился жемчуг, и медузы в своих нарядах фей медленно проплывали над живыми цветами с длинными лепестками; появлялись морские коньки, похожие на маленькие фигурки шахматных коней, вертикальные и строгие, и казалось, что они своими изящными лошадиными мордочками все обнюхивают. Но с тех самых пор, как изменения земной коры в эпоху оледенения превратили то, что до этого было дном моря, в вершину горы, плоскогорье, о котором идет речь, остается одним из самых безрадостных мест на земле. Те немногие рахитичные кусты, которые только и растут на его поверхности, отказывается есть даже скот. Эту пустынную равнину часто метет ветер, поднимая столбы мелкого серого песка. Поэты этих мест, верные своему долгу вое воспевать, смогли увидеть в Гарце лишь убежище призраков, куда прилетают на шабаш ведьмы, хотя ни один серьезный человек не пытался утверждать, что видел на Гарце что-нибудь, хоть отдаленно напоминающее ведьму. Высказывалось также предположение, что плоскогорье скрывает в себе залежи железной руды, но даже поверхностного геологического исследования оказалось достаточно, чтобы всем стало ясно: людям не хочется верить, что в природе может существовать столько квадратных километров не пригодной ни для чего земли.
Однако, как ни красив мог быть Гарц в те времена, когда оставался морским дном, едва ли он был красивее, чем этой ночью, когда Хопп и Гаррисон прибыли сюда в поисках девушки, увезенной маленьким желтым автомобильчиком. На огромном пространстве собрались тысячи сбежавших из города автомобилей, и от их фар было светло как днем. Изящные прогулочные машины и громады, предназначенные для перевозки грузов, непрестанно двигались, появлялись и исчезали; зеленый, голубой или лиловый свет фар двухместных легковых машин и красные габаритные огни позади напоминали праздничную иллюминацию. Нестройным шумом звучали гудки бесчисленных клаксонов. Вот медленно движется по плоскогорью, словно наблюдая за тем, что происходит вокруг, целая группа машин; в другом месте автомобили случайно или по привычке стали в одну длинную линию — так, как на улицах и площадях городов, неподвижные и будто уснувшие, чуждые всему, что происходит вокруг, они дожидаются своих хозяев, которые в это время в театре или в гостях. Но преобладало все же беспорядочное движение. На огромной скорости проносились гоночные машины; длинные, похожие на стрелы, они то терялись во мраке, то возвращались. Сотни автомобилей самых разнообразных форм и размеров мчались во всех направлениях, но не сталкивались и даже не задевали друг друга, а двигались с уверенностью и точностью, которые восхитили бы самого опытного шофера. Оттого, что автомобили ни мгновения, ни одной тысячной доли секунды не стояли на месте, все время менялся и рисунок света на плоскогорье, и это придавало зрелищу фантастический вид.
