Когда Маунтджой был уже совсем рядом с входом в блок В, его дверь отворилась, и в коридор высыпала группа надзирателей. Все они бросились в сторону Джона, и он решил, что сейчас его схватят. Однако охранники побежали дальше. Не замедляя шага, он прошел еще несколько десятков метров и повернул за угол.
Главный вход был оборудован тройной системой шлюзовых дверей. Вблизи него постоянно горел яркий свет — такой яркий, что Маунтджой испугался, как бы охранники не разглядели на мониторах камер наблюдения грубые швы на его кителе и брюках. Желающий выйти должен был нажать кнопку звонка. Сделав это, Джон принялся ждать, стараясь придать себе небрежный вид, но при этом остаться в образе типичного английского полицейского. После нескольких мгновений шуршания и треска в динамике послышался голос охранника:
— Уже уходите, офицер?
Ответ Джон приготовил заранее — на случай, если по дороге к выходу его кто‑нибудь остановит и поинтересуется, куда он направляется.
— А разве подкрепление еще не прибыло? Я должен их проинструктировать.
Первая из трех дверей отъехала в сторону.
— Спасибо, — произнес Маунтджой.
Он сделал шаг вперед и снова принялся ждать. Открылась вторая дверь, а за ней третья.
На улице уже стемнело, но прожекторы на вышках ярко освещали тюремный двор. Неподалеку от главного входа в здание тюрьмы были припаркованы два полицейских автомобиля с красными полосами на бортах. Прекрасно понимая, что наверняка находится в зоне действия внешних камер, Маунтджой подошел к одной из машин и на несколько секунд наклонился к боковому окну, делая вид, будто докладывает о чем‑то начальству по рации. Затем он зашагал через двор к воротам.
Собака одного из дежуривших во дворе надзирателей залаяла на Джона, и проводник сердито прикрикнул на нее. Пес, однако, не успокаивался. Чтобы выбраться на волю, Маунтджою предстояло преодолеть еще четыре охраняемых контура, снабженных автоматическими дверями.
Но теперь он верил, что у него все получится.
— Сегодня мне предложили работу.
Стефани Даймонд опустила газету — ровно настолько, чтобы можно было поверх нее бросить взгляд на мужа и понять, говорит ли он всерьез.
— Что‑нибудь приличное?
— Этот вопрос требует обсуждения.
На кухонном столе стояла на три четверти пустая бутылка дешевого красного вина и блюдо с картофельно‑мясной запеканкой. Бутылка была заткнута пробкой. Стефани ограничила потребление вина одним бокалом в день — как для себя, так и для мужа. Не из стремления к здоровому образу жизни, а из соображений экономии. Даймонды привыкли жить, мягко говоря, очень скромно в своей полуподвальной квартирке на Эддисон‑роуд в Кенсингтоне.
