Практика — лучший из критериев истины — показывает, что технологичная постиндустриальная армия США по возможностям и эффективности боевого применения превосходит массовую армию индустриального общества. Но ничего не может поделать с сетевым насилием международного терроризма. В то же время массовое организованное насилие силовых ведомств Китая за счет строгой иерархии неограниченных в численности, преданных своему государству бойцов и командиров войск охраны, сил безопасности и органов общественного порядка способно осуществлять тотальный контроль всего и вся. И справляется с атаками террористов, сепаратистов и экстремистов.
Налицо замкнутый круг — связка трех сил, где нет победителя «за явным преимуществом». Геополитически эти силы соотносятся с фабрикой XXI века — индустриальным Китаем. Технологической лабораторией XXI века — постиндустриальными США. И уже не имеющим государственной привязки интернационалом социальных сетей грядущего информационного общества.
На переходе через постиндустриальный барьер (1991–2015) Россия выпала из центров силы геополитики. Ее вооруженные силы утратили массовый народный характер и дух Красной армии. Потеря научно–технического и промышленного потенциала страны блокирует реформу вооруженных сил по американскому типу. А отказ от идеологического лидерства, от мечты всего человечества делает бесполезными новаторские амбиции занять достойное место в грядущем информационном обществе.
В этой ситуации геополитику дополняет небополитика. Небополитика твердо знает, что ситуация, безвыходная в схемах на плоскости при взгляде сбоку, может быть решена с более высокого уровня — в объеме взглядом сверху. Для этого треугольник сил, в котором России как угла в связке сил нет и где нынешняя Россия ищет себе глубокую нишу прикрытия (а с перезагрузкой отношений с США эта ниша видится под американским зонтиком), надо достроить вверх до объемной фигуры — тетраэдра. И уже в объеме небополитики занять не нишу, а вершину. При этом четвертой вершиной, возвышающейся над плоскостью материальных оснований организованного насилия, будет вершина не войны оружия, но «ВОЙНЫ СМЫСЛОВ». А смыслы охватываются не логикой IT, но различением одного от другого в когнитивной сфере. Это то, что задает вектор политики, конфигурирует практические действия.
Иными словами, достаточно одержать убедительную победу в «войне смыслов», чтобы перевести войну оружия в гармонию мира. До того как интернационал социальных сетей (под условным именем нетократия) атаками на башни–близнецы и здание Пентагона в США 11 сентября 2001 года, взрывами в московском метро и вызвавшими панику уколами прохожих на улицах города Урумчи в КНР не заявил себя как третий центр силы в геополитике, гармония была невозможной. Возможным было только противоборство в парах, все равно -в форме насилия или хитрости.
